Как-то так уж сложилось, что при упоминании о «прогрессе» у человека добродушного почти автоматически возникают невнятные положительные коннотации.

Понятное дело, что геометрическая прогрессия слишком пахнет математикой,  прогрессирующая болезнь особой радости не вызывает, но тени «прогрессивного человечества» продолжают сопровождать всю прочую нечисть – от «прогрессивных  методов» до «прогрессивных политиков». Возможно, это тихое осложнение переболевших модерном, оскомина, переросшая в привычку, или просто бездумная радость любителей стереотипов… И, все же, некий «прогресс науки и техники», плавно перетекающий в «общественный прогресс», продолжает собирать лайки публики.

Что, отчасти, неудивительно. Приветствуемый массами прогресс ведет от недостатка к избытку, от дефицита – к изобилию; это как бы изначально заложено в самом его существе. Однако если всякий недостаток естественным образом требует своего исправления-компенсации-ликвидации посредством производства недостающего, то возникающий избыток, чреватый изобилием-переизбытком, вполне и всласть довольствуется потреблением имеющегося и умножающегося, а также искривлением этого потребления – разнообразия ради.

Изобилие вызывает ту самую житейскую эйфорию, которая до боли походит на «простое человеческое счастье», пасущееся на пажитях достатка. Но в то же время изобилие живущими претерпевается, т.е. вызывает страдания или, точнее, непрерывную трату себя. К растущему изобилию приходится все время приспосабливаться, и это необходимо, ибо оно прогрессирует, становится все более и более изобильным, предостаточным.

Нынешнее растущее обилие технических примочек и прибамбасов, продуктов и материалов, прав, потребностей и возможностей заставляет тратить все больше времени и сил на то, чтобы научиться ими пользоваться. И не пропустить главного. Изобилие в таком виде уже не подразумевает свободы – напротив, оказываясь в ситуации и даже режиме изобилия, мы от него уже никак не свободны. По отсутствию же свободы от себя, изобилие вынуждает адаптироваться к себе – следовательно, переходит на сторону принуждения, рождая наилучшую форму насилия. Что, в свою очередь, должно было бы вызывать и соответствующие формы сопротивления…

Но пока что к «новинкам прогресса» приходиться и привыкать, и приноравливаться, и приучаться. Привыкание сигнализирует о прогрессирующей глупости: как заметил Кафка, «нельзя настолько отупеть, чтобы ко всему привыкнуть». Приноравливание означает: нивелироваться, поступаться своим норовом-нравом, дабы поиметь очередные технические преференции и не выглядеть «отстающим», не успевающим идти в ногу с прогрессом. Пусть даже само это «идти в ногу» пугающе нелепо: в классическом смысле слова оно кладет предел индивидуальной свободе, принуждая координировать свои действия с логикой большинства, для которого владение техническими устройствами служит условием приема на работу.

На поверку оказывается, что сегодня, собственно, уже давно никто ни в какую ногу, ни с каким прогрессом никуда не идет – мы решительно «стоим в ногу» – всех несет прогрессирующий порядок вещей, где каждый остается в покое от жизни. Не учась, но приучая себя к эскалации ее обстоятельств – как кошка к усовершенствующемуся наполнителю своего гламурного горшка.