В Харьковском художественном музее открылась выставка работ Евгения Алексеенко «В поисках жемчужины». Выставка приурочена к 75-летнему юбилею автора, который оказался к тому же еще дизайнером, фотографом, художником и поэтом в одном лице.
В экспозиции около ста работ: акварель, пастель, рисунки, серия фотопейзажей. Но, как оказалось, художник почти всю жизнь занимался малознакомым для непосвященных направлением — промышленным дизайном, который стал его страстью в начале 1970-х годов.Красота должна быть практичной и полезной
— В те годы я считал, что живопись как таковая никому не нужна. Очень любил технику, конструкции и уверовал в техническую эстетику: я был убежден, что красота должна быть практичной и полезной, — вспоминает Евгений Алексеенко. — Я работал в очень интересных организациях: в частности на ХТЗ, где разрабатывал дизайн новых тракторов (тогда с конвейеров завода шел знаменитый Т-150). Я не просто занимался украшательством машин и кабин, но даже конструировал систему управления, поскольку механизмы трактора не отвечали дизайнерским требованиям. Древние греки говорили, что человек — это мера вещей. Но в те времена старались приспособить человека к машине, а я радикально переделывал принципы управления машин наоборот: делал человека во главе всего и приспосабливал машину к нему, поэтому некоторые работы были на уровне изобретений. Работать было очень интересно, и моя первая разработка интерьера трактора попала на международную выставку в Америку — выставлялась в штате Небраске в международном салоне сельскохозяйственных машин, где получила премии и награды.
Дизайнер работал в космической промышленности
— В конце 1970-х меня пригласили в конструкторское бюро технических средств обучения, которое работало на Центр подготовки космонавтов в Звездном городке под Москвой, — рассказывает художник. — В бюро работали сотрудники самых разных специальностей: электронщики, архитекторы, мастера интерьера, радиоконструкторы. Я был ведущим художником-конструктором. Мы создавали разработки под ключ и монтировали их на местах. Объем работ был колоссальный: бывало, неделями ночевали на работе. В числе наших разработок — функционировавший Центр управления космическими полетами: дугообразно расположенные экраны, столы, дисплеи и даже специальные кресла для операторов, которым приходилось сутками сидеть за дисплеями в Центре управления космическими полетами. Моя персональная разработка — студия звукозаписи для Центра подготовки космонавтов.
После Евгений Алексеенко занимался промышленном дизайном в художественном комбинате — выполнял заказы для разных предприятий и организаций. Одна из его глобальных работ, которая была успешно представлена на выставке в Москве и даже лично принята тогдашним генсеком Леонидом Брежневым — полная (вплоть до дизайна упаковки продукции) разработка первого в бывшем Советском Союзе автоматизированного завода, который находился в Кингисеппе на границе с Финляндией. К сожалению, другой огромный выполненный дизайнером заказ — разработка международного курортного побережья в Адлере — не состоялся: комбинат приказал долго жить.
Неожиданно открылись другие таланты
— Когда мне было 58 лет, я написал свое первое стихотворение, — говорит Евгений Алексеенко. — Я не напрягаюсь — стихи сами ко мне приходят прямо во время работы, я лишь записываю строчки. А одно из стихотворений мне приснилось. Записал его в темноте не открывая глаз, а когда проснулся, не смог прочитать каракули и наехавшие друг на друга строчки. Три строфы едва удалось расшифровать.
Последние восемь лет дизайнер работает в Харьковском художественном музее заведующим сектором выставок. Здесь, в музее, обнаружилось его увлечение живописью.
— Я всегда рисовал, но только для себя. Даже рисуя в мастерской художественного музея, долго никому не показывал свои картинки, — признается Евгений Алексеенко. — Потом пару раз повесил работы в мастерской и услышал дифирамбы друзей. Отметили мои картины на пленэрах и крупные харьковские художники. Тем не менее, когда мне предложили сделать выставку, я долго сомневался, достойна ли она стен художественного музея. Сопоставлял себя с великими кумирами, которые представлены у нас в музее, с современными художниками, которых я обожествляю. Долго не хотел выставляться, но меня все-таки уговорили. Название выставки подсказало одно из моих первых стихотворений, которое было написано около 20 лет назад: «Судьба рассыпала свой бисер на мантиях кривых зеркал, в глубинах дней и в бездне чисел свою жемчужину искал».
Акварель, как и человеческую жизнь, не переделаешь
Коллеги оценивают не только талант художника.
— Женя все делает на «отлично», — говорит коллега по цеху художник Александр Шеховцов. — Два года назад мы встретились на пленэре в Крыму, нужно было повесить картины для выставки. Полотна должны были находиться на выставке всего полдня, поэтому Женю никто не просил делать это хорошо, но он нашел какие-то железки, развешивал под потолком высотой четыре метра, стоя на лестнице, которую никто не держал, был весь в пыли и ржавчине, но сделал все по высшему уровню. А еще он редкой души человек. В автобусе, которым мы ехали на симферопольский вокзал, к нам подсели какие-то алкоголики или наркоманы. В Симферополе, когда уже оставалось 20 минут до отхода поезда, художник Виктор Есюнин обнаружил исчезновение своего туба с работами. Женя бросился вслед за мужиками, которые уже успели далеко уйти. Тем не менее он их догнал, заплатил им за туб деньги и вернул его Есюнину.
— Акварели Евгения Дмитриевича — это качественно и честно, — считает директор Харьковского художественного музея Валентина Мызгина. — Акварель не переделаешь, как и человеческую жизнь. И он старается проживать свою жизнь так, чтобы ее не хотелось переделать.
— Моя выставка — это исповедь. На моем жизненном пути было много потерь и приобретений. Я просто живу и радуюсь этой жизни, как летящий журавль в небе. Буду счастлив, если подарил каждому часть национального и духовного, — говорит художник.
Выставка завершит работу 22 мая.
