Гость редакции ВХ – советник председателя ХОГА по гуманитарным вопросам на общественных началах, член координационного совета харьковского Евромайдана Игорь Рассоха.

Революция еще не закончилась

– Игорь Николаевич, здравствуйте. Меня зовут Светлана. 21 ноября отметили третью годовщину харьковского Евромайдана. А как и с чего все началось?

– Начинался харьковский Евромайдан с совершенно невинных акций. Причем старт был положен 19 ноября 2013 года – когда еще не было обострений в Киеве и была  большая вероятность того, что Янукович подпишет Соглашение об ассоциции Украины с ЕС. Поэтому главный лозунг харьковской акции был: «Янукович, подпиши!». Пришел в тот день на митинг и я. Ощущения глобальности, серьезности происходящего не было. Просто пообщался с хорошими людьми, многих из которых давно знал.

Протестные настроения в целом против режима Януковича, конечно же, были. Но они не были радикальными: «Хорошо было бы эту власть несколько видоизменить и улучшить». Вообще, в Харькове не было той остроты, как в Киеве, потому что у нас не так воспринимался этот конфликт. Для харьковчан ситуация стала серьезной, когда в Киеве Майдан уже закончился, а у нас неожиданно всплыли темы «русского мира», то есть в конце февраля 2014-го. А до этого харьковский Майдан воспринимался нами как вопрос цивилизационного выбора.

Я вспоминаю тогдашнее свое общение с земляками. К харьковскому Евромайдану не было особой враждебности, но и особой поддержки тоже. Нейтральное отношение – какие-то там донецкие с какими-то киевскими разбираются. Хотя были люди, которые поддерживали Майдан. И мы, по сути, выполняли роль «депо» по отправке людей в Киев, передаче туда средств и т. п. Достаточно много харьковских предпринимателей поддерживали Майдан в Киеве. 

– Ради чего люди выходили на Майдан?

– Прежде всего – ради европейского цивилизованного выбора. В общем-то, основная идея была та же, что и на киевском Майдане. А реальный Майдан начался с того, что побили студентов  30 ноября. Тогда появилась другой лозунг: «Нельзя нас просто так бить». И тогда уже появилось движение: «Хватит власти быть бесконтрольной и издеваться над людьми».

– По вашему мнению, революция закончилась?

– Нет, не закончилась. Потому что власть по-прежнему в значительной степени является бесконтрольной. Не обеспечены ни неприкосновенность личности, ни неприкосновенность собственности – это главное.

«Первый шок –  российский флаг на здании ХОГА»

– Игорь Николаевич, добрый день. Меня зовут Анастасия. Какие события харьковского Евромайдана вы считаете знаковыми?

– 11 января 2014 года, когда в Харькове собрался форум евромайданов, которому было оказано просто зашкаливающее противостояние с участием титушек. В итоге пришлось собраться в храме – это был третий запасной вариант, но и храм штурмовали. Что характерно – милиция штурмующих титушек задержала, но никого не арестовала. Также было несколько поджогов машин наших активистов, нападения во время митингов – но мы отбивались тут же, на месте. Однако такого, как в Киеве, где с января начались убийства, где людей на морозе поливали водой из брандспойтов и травили газом, – в Харькове не было.

А самый ключевой день, причем в истории всей страны, – это 22 февраля 2014 года, когда в городе проходил съезд депутатов юго-востока Украины, и Харьков отстоял единство Украины. Весь комплекс событий того дня стал решающим и определил дальнейший ход вещей. Потому что, с одной стороны, наша верхушка – тот же Добкин и Кернес – не приняли Януковича, не дали ему провозгласить здесь Новороссию. А с другой – собралось огромное количество харьковчан – порядка 40 тысяч, намного больше тех, кого завезли на этот съезд. Затем состоялось шествие по городу,  мирный заход в облгосадминистрацию – людей пригласили для переговоров. И это стало решающим моментом:  Харьков четко показал, что он – Украина.

– И все же  Харьков был на грани войны…

– Да, в марте. Харьковчане не совсем понимали, что речь идет не о разборках политиков, а о том, что нас хотят засунуть в какую-то другую страну. А потом пришло осознание. Первый шок – российский флаг, водруженный 1 марта на здании ХОГА. Это был для нас решающий момент.

– Здравствуйте. Меня зовут Евгений Алексеевич. Я присутствовал, когда был захват ХОГА. Известно, кто  это срежиссировал, кто главную  роль выполнял?

– Действительно, то, что произошло 1 марта 2014 года, для Харькова запредельно. Потом в других городах были и гораздо более страшные вещи, но для Харькова, когда людей ставили на колени, избивали – это была невиданно. Я с 1988 года участвовал в разных движениях в Харькове – но подобного не видел.

Во многом в тех событиях принимали участие чужие люди, тот же Моторолла например. Даже с харьковским антимайданом не все так однозначно. В самом начале мы встречались с его активистами, вели переговоры. Мы с уважением относимся к людям, которые имеют свою позицию. Потому что это свободные люди. А свободные люди могут договориться между собой – найти общие ценности, постараться вместе жить в одном городе и т. д. Мы очень много тогда делали, чтобы договориться с людьми. И это было довольно эффективно. Ведь далеко не все антимайдановцы пошли штурмовать ХОГА. А когда была вторая попытка захвата ХОГА – в апреле – харьковчан там вообще были единицы.

Наверняка вы помните, как так называемые «харьковчане» ворвались в театр им. Шевченко, перепутав его с горсоветом, с  криками: «Кернес, выходи!». Харьковчане ли это были? Были такие удивительные «харьковчане», которые не знали, как войти в стеклянную дверь метро – брали на таран. Это были завезенные россияне из Курска, о чем свидетельствовали номера на автобусах, привозивших этих людей. В марте-апреле я поймал себя на ощущении: видишь толпу арабов и думаешь: «Это свои», а вот люди славянской наружности в спортивных штанах вызывали тревогу.

«Ватник, выучи, скотина: Харьков – это Украина»

– Игорь Николаевич, здравствуйте. Как вы считаете, когда произошел коренной перелом в сознании харьковчан? Ведь поначалу харьковский Евромайдан поддерживали немногие. Меня зовут Анатолий Васильевич.

– В течение весны 2014-го. Но коренного перелома – думали так, а потом стали думать иначе – не было. Просто стало заметно, что большинство харьковчан считают себя Украиной. Далеко не все вышли на улицы, но с тем, что Харьков – это Украина, подавляющее большинство харьковчан согласились. А окончательную точку поставил снос памятника Ленину на площади – это был конец «ватников» в Харькове как организованного движения людей, которые верили, что могут победить. То есть процесс перелома в сознании занял несколько месяцев. И это процесс не переубеждения – это процесс осознания меньшинством, что ловить им здесь нечего.

– Можно с уверенностью сказать, что сегодня в Харькове таких настроений уже нет?

– Социология показывает, что 10% харьковчан четко ассоциируют себя с Россией. И я не уверен, что с этим можно что-то сделать. Это люди, которые сейчас ведут себя тихо и поняли, что им придется смириться. Но если вдруг резко изменится ситуация, обострится общее противостояние – мы, конечно же, их снова увидим.

Ужас нынешней ситуации в Украине в том, что в страну пришли люди, которые могут с помощью дубинок, а потом градов диктовать, как нам жить. И нам пришлось обороняться. Ведь с самого начала на тот же Майдан люди выходили мирно. Лишь в ответ на избиение студентов майдановцы взялись за дубинки – да и то это была небольшая группа радикалов. Основная же масса людей вышла на мирный майдан. И весь трагизм ситуации в том, что правые радикалы оказались во многом правы. Для меня – человека, который в значительной степени был воспитан на русской культуре, который пошел в 1-й класс в российском городе Пермь, шоком было то, что рассказы о настроениях русского народа оказались правдой. Это очень тяжелый момент, не все это до сих пор пережили.

– Игорь Николаевич, здравствуйте. Антон беспокоит. Были ли какие-то судебные дела по нападению на евромайдановцев доведены до завершения?

– Уже близок к финалу судебный процесс по террористам, которые убили четырех человек 22 февраля 2015 года. СБУ тогда сработало хорошо – их взяли, по сути, по горячим следам.

Так что 22 февраля – это не только день победы украинских сил Харькова, это еще и день памяти о погибших тогда ребятах: двух подростков, милиционера и одного из лидеров Евромайдана, моего друга Игоря Толмачева.

– А что с ученым, которому проломили голову на ступеньках станции метрополитена?

– Он более-менее вылечился, но проблемы со здоровьем остались. Нападавшие действовали по-шакальи:  выждав, когда люди стали расходиться, нападали сзади. В результате пострадал молодой ученый – кришнаит по убеждению, абсолютно мирный человек.

– Кто оказывал финансовую помощь харьковскому Евромайдану?

– У нас была скрынька – в нее бросали деньги. Бывали моменты, когда на митингах нам давали буквально пачки денег.

Прислушивается ли власть к евромайдановцам?

– Чем сегодня занимаются активисты харьковского Евромайдана? Многие ли из них попали во власть?

– Например, Михаил Черняк, который сейчас является вице-губернатором, был активным евромайдановцем. Еще целый ряд деятелей ХОГА были на Майдане, больше даже на киевском. Но из членов координационного совета харьковского Евромайдана во власть не попал никто.
 
Я – внештатный советник губернатора, то есть не чиновник. Сейчас в общественных советниках председателя ХОГА несколько  евромайдановцев, например – волонтер Виктор Трубчанов. Возможно, еще назначат парочку наших ребят по разным направлениям, например – помощь семьям погибших в АТО. Налаживание конструктивного диалога власти с народом – это хорошая вещь. По каким-то вопросам удается достигать договоренности даже с городской властью.

Сейчас есть множество организаций, которые возникли на основе активности харьковских евромайдановцев. Например, помощь армии, которая предоставляется по нескольким направлениям – «Накорми солдата»; «Берегиня» (плетут маскировочные сети); станция «Южный пост» на вокзале, помогающая военнослужащим. Более того – два года на харьковском вокзале вообще не было милиции – его охраняли волонтеры. И горожане даже не заметили, что там не было официальной власти, потому что соблюдался правопорядок. 

Помимо помощи армии, наши ребята поднимают вопросы реформирования общества. Так, например, Виктор Трубчанов – активист общественного движения «Справедливый суд». Наше стойкое убеждение: только введение суда присяжных способно оздоровить эту систему, когда люди будут сами судить себе подобных. Если мы сделаем суды реально работающими – то большая часть того, что называется беспределом, исчезнет.

– Прислушивается ли власть к рекомендациям активистов-советников?

– Я – советник уже четвертого губернатора (Аваков, Балута, Райнин, Светличная). Я бы сказал, что этот процесс идет по возрастающей. С Аваковым было очень трудно, с Балутой (учитывая ситуацию) – было по-разному. С Райниным в первые месяцы его работы был очень сложный период, потом удалось-таки наладить достаточно эффективное сотрудничество: нас стали слышать и более того – часто прислушиваться. С Юлией Светличной контакт был налажен, когда нас с Трубчановым (как представителей Евромайдана) ей представил Райнин. Я очень доволен тем, как сейчас развивается наше сотрудничество. Причем это касается не только евромайдановских вопросов. Ведь в мои полномочия входит более широкая – гуманитарная – сфера. Для меня очень важна ситуация с наукой, туризмом в области.

Чем удивит «Золотое кольцо Слобожанщины»?

– Игорь Николаевич, здравствуйте. Меня зовут Татьяна. Когда-то вы сказали, что Харьков может приблизиться к Одессе в сфере туризма. Насколько мы близки к этой цели?

– Не так давно я зашел на сайт МИДа Австралии. Там представлена карта Украины, и Харьковская область закрашена красным – как очень опасный регион, куда можно поехать только в случае крайней необходимости. То есть проблема в нашем имидже. В плане формирования имиджа региона за рубежом Игорь Райнин сделал много, когда открыл офис Харькова в Вашингтоне. Кроме того, имидж – это еще и вопрос инвестиций. Инвесторы боятся сюда вкладывать деньги: а вдруг война! В этом смысле армия – замечательная инвестиция в будущее. Если иностранцы заметят, что у нас есть армия, способная защитить свою страну, сюда придут инвестиции.

– Кстати, а когда будет доведена до ума Шаровка? Ведь это единственный дворцовый ансамбль, которому никак не дадут ладу…

– Это не просто дворцовый ансамбль – это был центр объединения синдикатов всех сахарозаводчиков Российской империи, где они собирались для решения своих важных вопросов. Попытки привести его в порядок предпринимались постоянно. К тому же Шаровка, Натальевка, Поющие террасы, Краснокутск, Пархомовка – это все единый комплекс харьковских туристических объектов, которые сосредоточены на очень удобном маршруте, его просто нужно закольцевать и провести нормальную дорогу.

– Вы имеете в виду «Золотое кольцо Слобожанщины»?

– Верно. Уже сейчас есть замечательный музей авиации под открытым небом в Коротиче – особенно, если его дополнить, например, аттракционами, организовать полеты и прыжки с парашютом.  Еще одна достопримечательность этого маршрута – скифские курганы в Песочине, одни из самых богатых. На одном из них стоит насосная станция, которую надо убрать, прежде чем проводить раскопки. Но на моей памяти 40 лет не могут решить эту проблему.

Шаровка, Натальевка,  Краснокутск…  Дальше идет  Пархомовка со своим уникальным музеем;  Кручик, где нужно создавать музей Каразина. Затем музей архитектуры и быта (пока еще недостроенный), затем – Сковородиновка, потом – единственная уникальная деревянная церковь XVIII века, Высота Маршала Конева… И это я еще не все достопримечательности перечислил. Эти маршруты есть и сейчас, но нужно их развивать, заниматься реконструкцией исторических объектов. Кстати, идея с «Золотым кольцом» облгосадминистрации понравилась.