Недавно потеряла близкого человека и не могу прийти в себя — на душе тяжеленный камень, от которого никак не могу избавиться. Может быть, есть какие-то психологические приемы, помогающие пережить горе? Наталья
— Когда случается острое горе, происходит разрыв шаблонов, — отвечает кризисный психолог Светлана Муравская. — Утрата очень близкого человека — это потеря кусочка себя. В голове проносится множество мыслей: «Как я буду жить дальше? И почему я сказал так, а не иначе? Я мог что-то сделать, но не сделал». Возникает гнев и на себя, и на того, кого больше нет. Эта агрессия не всегда осознается, тем не менее у некоторых людей возникают мысли: «Он ушел, и теперь у него все хорошо, а я должен жить в этом ужасном мире».Уйти куда глаза глядят
С оцепенением и бурей противоречивых мыслей придется справляться не один день.
— Горевание — это не свершившийся факт, а процесс, который длится месяцы и даже годы, и его длительность зависит от того, насколько человек психически силен и есть ли у него поддержка со стороны других людей, — говорит Светлана Муравская. — Горевание делят на несколько условных стадий (они не обязательны и не всегда проходят в строгой очередности). Как правило, первое, что человек испытывает, — острый шок. Сначала он отрицает факт утраты — ему кажется, что еще можно что-то предпринять, чтобы вернуть близкого человека. В таком состоянии человек не способен себя контролировать — может выйти зимой на улицу, не чувствуя холода, не ощущать голода. Могут нарушаться функции саморегуляции организма, и в таком состоянии это естественно.
Человека нельзя оставлять одного
Существует и патологическое проживание горя, когда человек задерживается на какой-то стадии, предупреждает Светлана Муравская. В норме стадии проживания горя похожи на народные культуральные ритуалы. Стадия шока длится до трех дней, но случается, что она затягивается и принимает патологический характер. Если человек продолжает упорно молчать, ничего не ест и не пьет, смотрит в одну точку, он в конце концов начинает болеть или может умереть от холода или голода (такие случаи, по словам психолога, встречаются).
— Человека нельзя оставлять одного — ему необходимо присутствие других людей, иначе он может остаться нефункциональным, — считает Светлана Муравская. — Важно проконтролировать, чтобы он поел, чтобы ему было тепло, чтобы не ушел из дома. Поэтому в культуральной традиции есть обычай держать двери в доме умершего открытыми — чтобы убитого горем могли проведать друзья, соседи.
Если до травмирующего события человек вел активный образ жизни, был социально успешен, работоспособен, шок проходит не так остро и может продолжаться всего несколько часов.
Если злится — это хорошо
— После наступает стадия острого горя — человек начинает говорить, плакать, кричать, ругаться. Значит, он вышел из шока, и процесс продолжается. На этой стадии нужно спрашивать об умершем — каким он был, что любил. Если человек не хочет об этом говорить, его можно просто слушать, — советует Светлана Муравская. — Он может много раз рассказывать одно и то же, но нужно дать ему возможность высказаться, не напоминая при этом: «Ты мне уже сто раз это говорил». Важно поддерживать разговор, создать атмосферу присутствия и понимания, но не в смысле: «Я тебя так понимаю!» — эти слова не работают. Лучше сказать: «Я рядом. Ты можешь на меня рассчитывать. Что я могу для тебя сделать? Хочешь, схожу в магазин или уберу в квартире?».
Иногда человек может требовать: «Мне ничего не надо, лишь бы она была жива. Верни мне ее!». Можно ответить: «Я не могу этого сделать, я не Бог». Это может вызвать бурю негодования: «Ну и зачем ты тогда пришел? Почему ты тут стоишь?». Когда человек злится, это хорошо — значит он не замораживается, не уходит в себя, считает Светлана Муравская.
Проживание этой стадии тоже зависит от психологистической устойчивости, но в целом ее продолжительность привязана к культуральным сорока дням и длится в среднем около полутора месяцев.
В горе хочется забиться в норку
— На следующей стадии наступает истощение — человек эмоционально выдыхается: у него уже нет сил ни орать, ни плакать, — рассказывает специалист. — Пора возвращаться в социум, иначе есть опасность выключиться из обычной жизни, перестать ходить на работу. При тяжелых переживаниях человеку, как и всем живым существам, хочется забиться в норку, чтобы его никто не трогал, и это самое опасное: там можно и остаться. Если человек месяц-другой не выходит из дома, он деградирует, разрушается как личность, и через какое-то время общение с людьми становится уже не нужным — он сосредотачивается только на себе. Любой человек нуждается в социальной поддержке, и близкие люди должны помочь выйти из страшного состояния. Даже если он утверждает: «Мне от вас ничего не нужно», можно сказать: «Хорошо, я зайду всего на пять минут». Можно просто посидеть вместе, попить чаю, помолчать. Очень важно показать человеку, что он нужен и важен. Спросить: «Ты можешь мне помочь?» или «Помнишь, ты когда-то это делал? Подскажи, как у тебя получилось?» или, например, попросить взаймы утюг. Важно относиться к человеку не как к больному, а уважительно и на равных.
Нет родителей — некому оценить
При хорошей поддержке наступает следующая стадия — принятие свершившегося: «Близкого уже не вернешь, и надо жить дальше». По словам психолога, проживание горя, как правило, продолжается около года, хотя некоторые исследования показывают, что процесс может длиться и до шести лет. При этом может происходить феномен всплытия, когда боль утраты время от времени возвращается — например, в день рождения умершего.
— В любом возрасте мы ориентируемся на родителей, чтобы больше узнать о себе, — уверяет Светлана Муравская. — Независимо от возраста после потери родителей у человека возникают мысли: «За это время я чего-то достиг, а оценить мои достижения теперь некому». «Мама говорила, что я хороший, и я знал, что хороший. А теперь ее нет, и я не знаю, какой я». Чтобы зажила рана от утраты, должно пройти время, и очень важна поддержка окружающих.