Харьковчанина артиста государственной цирковой компании Украины дрессировщика Андрея Спектора сложно застать в родном городе.

Наш земляк постоянно гастролирует со своими воспитанниками - и по стране, и за ее пределами. «Вечернему Харькову» удалось пообщаться с дрессировщиком во время одного из его редких приездов в Харьков.

Тридцативосьмилетний дрессировщик Андрей Спектор знает лошадей с пеленок.

- Виноват в этом скорее всего я, — признается отец Андрея, шпрехшталмейстер, заместитель директора Харьковского цирка Леонид Спектор. - Сын родился фактически в цирке: именно отсюда его маму забрали в роддом. Можно считать, что первое его знакомство с лошадьми состоялось сразу после рождения. И на лошадь он сел, когда был совсем маленьким. В цирке так заведено: во время разминки лошадей джигиты катают на них «цирковых детей».

Корреспонденты «ВХ» побывали за кулисами в деннике, где живут лошади-артисты — не «расфуфыренные», как на манеже, а «натуральные»: без попон и седел, с яркой мускулистой красотой и неприкрытыми лошадиными чувствами.

У Андрея Спектора десять коней разных мастей и размеров. Он покупает воспитанников на конезаводах, у частников. Дрессировщик рассказывает, что артистом способен быть конь любой породы, но обязательно чистой крови и темпераментный. Своего Алана называет любимцем публики: при виде этого красавца никто не остается равнодушным. Он настолько общителен, что при виде человека тут же начинает «здороваться», привлекать к себе внимание, требовать угощения, делать трюки. Андрей Спектор гладит любимца по изящной шее:

- Я прихожу к нему и один на один рассказываю то, что не могу доверить ни одному человеку. Я знаю, что он все понимает: я вижу это по его глазам.

У лошади должны быть вот такие глазищи!

Для Андрея Спектора глаза коня — зеркало его души.
- У лошади должен быть умный, глубокий взгляд, — уверяет Андрей Спектор. — Как-то мы взяли коня с тупым взглядом: он смотрел, как рак, в разные стороны, и не понимал, чего от него хотят. Смотрелся смешно и глупо -- пришлось с ним упорно поработать.

В цирковом табуне Андрея Спектора есть и пони. Кому-то может показаться, будто миниатюрные лошадки глупее обыкновенных лошадей. Оказывается, ничуть не бывало.

— Рост лошади на ее умственных способностях никак не отражается, — считает дрессировщик. — В дрессуре пони способны даже на большее, чем обычные лошади. У меня белый пони работает высшую школу. Но я считаю, что лучше заниматься с несколькими обычными лошадьми, чем с одним пони. У них очень сложный характер – они артачатся, потому что думают, что обижены судьбой. Дрессировщику нужно знать, как заставить упрямого пони сделать трюк.

Кобыл в цирке не бывает: иначе «мальчики» разнесут цирк, уверяет шпрехшталмейстер Леонид Спектор. Даже пони станут агрессорами.

— Если почувствуют запах кобылы — превратят друг друга в хлам. Бойня будет страшная: искусают, изобьют, изорвут, — добавляет Андрей Спектор

Ты меня уважаешь?

Лошади не должны бояться или любить дрессировщика, считает Андрей: они должны его уважать. Лошадь не дает расслабиться никогда, она испытывает наставника на прочность постоянно.

- Может укусить, ударить, показать, что она не хочет чего-то делать, не будет. Работа с лошадью — это противостояние двух характеров. Вот этот «парень», — показывает Андрей на одного из четвероногих артистов, — пытается меня сбросить, хитрит и делает немыслимые вещи: проверяет, может ли со мной справиться. Иногда приходится его поругать, иногда ткнуть шпорой, показать: «Даже не старайся. Я на тебе крепко сижу». С этого коня я «летал» десяток раз, но я падаю только вместе с ним: «Хочешь меня сбросить - упадем вместе».

Андрей Спектор уверен, что умный дрессировщик животное бить не будет: он его просто перехитрит. Есть «фокусы», с помощью которых можно дать понять лошади, что трюк в любом случае сделать нужно: молвить ей ласковое словечко, похлопать по шее, угостить морковкой, поменять местами трюки — тот, от которого лошадь отказывается, сделать потом, когда она о нем забудет.

Многие психологи уверяют, что человек верхом на лошади чувствует себя достойнее, величественнее.

— А я чувствую себя неучем, которому много чему нужно еще учиться, — признается дрессировщик. — Но прежде чем что-то требовать от лошади, нужно задуматься: а понимает ли тебя партнер? Если лошадь что-то делает неправильно — это не значит, что она глупая. Это дрессировщику нужно искать ошибку в себе и найти другой подход. Плохих лошадей не бывает — бывают плохие всадники и дрессировщики. Правда, иногда встречаются и такие непокорные кони, что ни в какую делать ничего не будут.

Парис до сих пор боится, что его станут бить

Писаный вороной красавец Парис стоит в деннике, отвернувшись в угол. Его взяли в цирк из спорта.

— Он понравился нам мастью и изысканной красотой, — вспоминает Андрей Спектор. — Но в спорте коня испортили напрочь. Его страшно избивали, давали непомерные физические нагрузки. У него много приобретенных в спорте недостатков: например, «посажены» плечи. У него изломана психика и он боится всех и всего.

Парис в цирке уже пять лет. Дрессировщикам удается потихоньку завоевать доверие животного, искалеченного людьми.

— Кнута в своей жизни он уже наполучался вдоволь. Теперь ему нужен только пряник, — говорит Андрей.

Раньше, когда кто-либо заходил к нему в денник, он паниковал: отворачивался и забивался в угол. Сейчас Парис репетирует вместе с остальными и дублирует на манеже другого четвероногого артиста. Ездит на нем ассистент номера Дмитрий Меликов. Дмитрий рассказывает, что «лечит» коня лаской. Парис до сих пор полностью не доверяет дрессировщику, но уже привязался к наставнику.

«Будем доживать старость — мы и лошади»

Животные стали в цирке членами семьи.

— Когда лошади болеют — все, кто участвует в двух моих номерах, находятся здесь: кто-то бежит в аптеку, кто-то делает уколы. Мы всегда встречаем в цирке Новый год. 31 декабря, как только часы пробьют полночь, мы уже здесь, с огромным тазом яблок для всех лошадей. А если мы встречаем Новый год не в здании цирка — садимся в машину и едем поздравлять «своих». Это наша неписаная традиция.

Лошади выступают в цирке до конца жизни. У одного из дрессировщиков конь работал до 32 лет: это глубокая старость, если сравнивать с человеческим возрастом — лет 95. Старея, лошади сообразительность не утрачивают -- теряют только физическую форму и выносливость.

Андрей говорит о своих лошадях как о детях:

— Я специально брал молодых лошадей: не представляю, что со мной будет, когда, не дай Бог, кто-то из них уйдет из жизни. Пережить такое очень страшно. Надеюсь, что я уйду раньше. Пока мы с женой молоды — поработаем. А затем мечтаем найти за городом участок, построить конюшню, сделать манеж, найти источник существования, чтобы никто не был голоден. Будем доживать свою старость вместе — мы и лошади.