На областной водолазной спасательной станции на Журавлевке сохранилась единственная в Харьковской области работающая барокамера.

 В ней водолазы не только проходят подготовку, но и лечат своих коллег и горе-дайверов.

Руководитель областной водолазной группы Евгений Титаренко обследует харьковские водоемы почти два десятилетия. После службы на флоте, где Евгению Викторовичу приходилось покорять глубины в полторы сотни метров, погружения в местные водоемы для него особой сложности не составляют. 

-- У нас в области максимальная глубина -- 24 метра, -- рассказывает он, -- но после длительного перерыва, например весной, когда за зиму организм отвыкает от больших глубин, я обязательно прохожу тренировку в барокамере.

Кессонная болезнь возникает даже на небольшой глубине 

Декомпрессионная камера (в Украине таких всего шесть, большинство из них установлены вблизи Черного и Азовского морей) появилась в Харькове неспроста. Кессонная болезнь, причиной которой служит быстрое понижение давления вдыхаемой газовой смеси, может наступить на глубине более 12 метров. При тяжелой форме больному грозит паралич или смерть, поэтому водолазам необходимы постоянные тренировки. По словам Евгения Титаренко, через нашу барокамеру проходят не только водолазы, но и сознательные дайверы. 

ХАРЬКОВСКИЕ ВОДОЛАЗЫ РАСКРЫВАЮТ СВОИ СЕКРЕТЫ (ФОТОФАКТЫ)

Декомпрессионная камера может избавить подводника от любых профессиональных болезней: баротравмы глаз и ушей, разрыва легких и т. д. Правда, не все горе-дайверы успевают доехать до Харькова.

-- У нас был случай, когда человек в Днепропетровске нырнул на глубину 40 метров и у него случился разрыв легких, -- вспоминает Евгений. -- Он просил за любые деньги отвезти его к нам, мы уже готовили барокамеру, но врачи его с полдороги вернули, в итоге мужчина умер. Лечение в барокамере состоит в том, что мы подаем воздух под давлением, которое немного больше, чем было на глубине, чтобы легкие раскрылись. Дальше работает врач-фтизиолог — колет препараты, следит за состоянием больного.

Водолазы ищут часы и украшения 

В подчинении Евгения Титаренко еще двое менее опытных ныряльщиков, которые вместе со старшим товарищем еженедельно используют барокамеру в качестве тренажера для легких.

И если раньше парни использовали свои навыки больше для технической работы — проверяли на прочность насосные станции, дамбы и плотины, то сегодня, к сожалению, часто приходится выезжать на пляжи области. 

-- На прошлой неделе выезды были каждый день -- вытаскивали утонувших людей, -- вздыхает водолаз. -- Две недели назад за выходные утонуло девять человек, на два вызова наши ребята ездили. Самые сложные случаи для нас, когда тонут в реках. Как-то на реке в Чугуевском районе отдыхала пара. Оба были в состоянии алкогольного опьянения и пошли купаться. Тело девушки мы обнаружили за 2,5 км от пляжа, а тело мужчины так и не нашли, хотя прошли по реке около 3 км.

А в свободное от работы время по просьбе отдыхающих водолазы ищут на дне водоемов утерянные украшения.

-- Если вещь крупная и утеряна недалеко от пляжа, ее можно найти. Но отыскать, например, колечко проблематично -- его может занести илом, -- рассказывает Евгений Викторович. -- Помню, мужчина потерял часы, очень дорогие. Я их нашел, и он просто прыгал по пляжу от радости.

Но особой гордостью харьковского водолаза стала работа при подъеме частного самолета со дна Основянского водохранилища. 

-- Это было 2 января 2006 года, -- вспоминает мужчина, -- температура воздуха минус 18, воды — ноль градусов. Мы вытащили из водоема самолет и троих погибших. Работать было интересно — на берег привезли огромный кран, в Харькове таких всего пара штук. Видимость в воде была сильно ограничена — на дне росли водоросли высотой до двух метров.

Кстати, зимой у водолазов тоже кипит работа — подледные погружения входят в прямые обязанности подводников. Для того чтобы заработать пенсию, водолазы должны совершить определенное количество погружений. 

-- В год нужно набрать около 270 часов, -- объясняет Евгений Титаренко. -- Для зимы у нас имеются специальные утепленные костюмы, чтобы под водой было комфортно. Да и летом мы не только ездим на вызовы -- погружаемся также для отработки методик поиска. Видимости в водоемах практически нет, особенно летом, когда начинает цвести планктон, поэтому тренируемся вести поиск на ощупь.