Что рассказывают переселенцы с Донбасса
Переселенцы, прибывающие в Харьков, сталкиваются со множеством проблем: трудно найти жилье, практически невозможно — работу.
При этом многие из них не зацикливаются на своих проблемах, а наоборот — берутся помогать таким же, как они, попавшим в беду.
Маленькая Настя тревожится о попугае Кеше
– Мы с ребенком приехали в Харьков в августе, – рассказывает Наталья из города Антрацит Луганской области. – Насте десять лет, у нее тяжелая форма сахарного диабета. Нам пришлось покинуть город – там идут боевые действия, мы не получали никаких выплат, были проблемы с поставками продуктов, заканчивался инсулин. В Харькове дочь положили в Институт охраны здоровья детей и подростков. Даже не думали, что уедем так надолго – я была уверена, что покидаем дом на месяц-полтора, и оставила ключи знакомой, чтобы она поливала цветы.
Дом Натальи пока цел, и соседка продолжает поливать цветы. Маленькая Настя скучает по школе и одноклассникам, но больше всего она тревожится за судьбу любимца – попугая Кеши. До войны девочка приходила из школы, он расчесывал ей клювом волосы, садился на плечо и говорил: «Привет, Настя!».
– Мы молим Бога только о том, чтобы война закончилась и мы могли вернуться в свою квартиру, – говорит Наталья.
«Глядя на руины аэропорта, я плакала»
В сентябре в Харьков с двухлетней дочкой бежала молодая семья из Донецка.
– Жить там становилось все опаснее, – рассказывает Анастасия. – Рядом с домом разрывались снаряды. Мы постоянно прятались от обстрелов в коридорах и ванне. Ближайший подвал, в котором можно было укрыться, находился через два дома, пробираться туда было опасно: было много случаев, когда людей ранило осколками, когда они бежали в убежища.
Снять в Харькове квартиру оказалось делом трудным, говорит Настя: немногие горят желанием сдать жилье переселенцам из Донбасса.
Я видела много объявлений о сдаче квартиры, в которых написано: «С Донецкой или Луганской пропиской просьба не беспокоить». Одни не хотят нас принимать, потому что считают, что мы неплатежеспособны, другие говорят: «Сначала вы снимаете квартиру, а потом к вам приезжает куча родственников», третьи рассказывают, как сдали жилье луганчанам, и они вынесли из квартиры холодильник. А одна бабушка боялась, что мы будем воровать у нее продукты – она об этом слышала от знакомых. Цены на квартиры зашкаливают, и мы долго искали жилье, чтобы цена соответствовала качеству. За две тысячи гривен предлагали, например, квартиру, где нет централизованного водоснабжения. Удалось снять за 2200 гривен в месяц, но со всеми коммуникациями и интернетом.
Семья планирует пока остаться в Харькове, ребенка отдали в детсад. Настя, работавшая в Донецком аэропорту, теперь ищет работу здесь. Ее муж, трудившийся в госструктуре, в Харькове стал волонтерить – помогать землякам-переселенцам. Сейчас работает соцработником в благотворительном фонде, продолжая оказывать помощь переселенцам.
Когда закончится война, семья даже не берется прогнозировать.
– Сначала ждали осени, – вздыхает Настя. – Потом зимы. Теперь люди в Донецке думают, что война пришла надолго. Как-то во время перемирия ездили домой, чтобы забрать кое-какие вещи. Когда проезжали мимо аэропорта, я плакала. Город тоже стал неузнаваем. В зданиях нет стекол, на улицах валяются осколки снарядов. Бросается в глаза, как много стало бродячих собак. Рядом частный сектор – наверное, люди спешно бежали и бросили их...
Казаки называют их «гостями»
Сергей из Стаханова тоже стал волонтером. Из родного города выехал, когда вырвался из рук ополченцев.
– Ко мне приехали, надели мешок на голову, привезли в УБОП самопровозглашенной ЛНР, допрашивали семь часов, – вспоминает Сергей. – Удалось найти с ними общий язык и меня выпустили, а на следующий день я спешно вместе с семьей – женой и восьмилетней дочкой выехал в Харьков. После моего отъезда начали забирать и остальных проукраинских активистов.
На вопрос, кто воюет в Стаханове и видел ли он российских военных, Сергей говорит:
– Стаханов контролирует кубанское казачество, оно не подчиняется ЛНР, в его составе есть чеченцы и какое-то количество местных. Видел и российских военных – например, когда меня забирали на допрос. По форме россиян не определишь, казаки называли их между собой «гостями». А ополченцы не отрицали, что среди них находятся россияне. Они говорили: «Ну и что, что русские? Православные должны помогать друг другу».
«Здесь так страшно, что просто нет слов»
Даша тоже бежала из Стаханова. Она спасалась из города с крошечной дочерью, которой тогда едва исполнилось два месяца. Уезжала с мамой и младшей сестрой – обе инвалиды и сейчас находятся в Одесской области в учреждении для инвалидов. Но Даше с грудным ребенком там невозможно было оставаться, и она оказалась в Харькове.
– Я родила 2 июня, и в тот день в Луганске начались военные действия, – вспоминает девушка. – Вы даже не представляете, насколько у нас все плачевно. Одно дело, когда смотришь новости по телевизору или в интернете. И совсем другое дело, когда слышишь, как дрожат в твоей квартире стекла или перед тобой падает бомба.
Дома превращаются в руины, в городе много жертв. Даша рассказывает, как на улице была убита беременная девушка, во время обстрела по пути в детский сад погибли крошечная девочка и ее мама. В рядах ополченцев началась неразбериха – они разделились на множество группировок. Часть из них действительно воюет за идею, другие просто бандиты,
– На улицу страшно выходить – насилуют, похищают людей и требуют за них выкуп. Моего родственника на четверо суток посадили в подвал, в качестве выкупа забрали машину и все деньги. При этом сильно избили, слава богу, выжил, – говорит Даша.
На хороших автомобилях ездить по Стаханову нельзя: если мужчина – не ополченец, машину забирают, а водители бесследно исчезают.
– В Харькове познакомилась с землячкой, – рассказывает Даша. – Она рассказала, как время от времени ездила в Луганск, чтобы оформить документы. По дороге постоянно видела рыжего парня на велосипеде. Как выяснилось, парень дежурил на трассе не случайно. Недавно ее сын на очень старом (чтобы никто на него не позарился) автомобиле ехал из Луганска, по дороге его пытался притормозить рыжий парень на велосипеде. Сын притормозил, но заметил, что тот стал оглядываться по сторонам. Водитель дал по газам, ему вслед раздались выстрелы. Там сейчас страшный беспредел: ополченцы и казаки делят территорию, а люди, которые там живут, никому не нужны.
Старики умирают от голода
Сейчас Стаханов бомбят и обстреливают. В городе осталась Дашина бабушка – она наотрез отказалась бросить дом. По нескольку дней не выходит из подвала. Когда звонит, говорит: «Здесь так страшно, что просто нет слов». К слову, в Стаханове осталось немало жителей. У кого-то нет возможности выехать, кто-то не решается уезжать, не покидают город и старики. Немало пожилых людей уже просто умерли от голода.
Сейчас Сашеньке восемь месяцев, Даше удалось оформить детское пособие, но денег катастрофически не хватает. Мужа у нее нет, помощи от семьи ждать не приходится, и девушка ищет хоть какую-то работу, чтобы продержаться в чужом городе. По специальности она – эстрадная вокалистка, до оккупации Крыма работала на полуострове. Сейчас молодую маму и малышку временно приютил один из харьковских реабилитационных центров для инвалидов, но скоро Даше с ребенком придется съезжать.
– Боюсь, что в стране объявят военное положение, тогда бежать будет просто некуда, – волнуется девушка. – Я и мои знакомые из Донбасса переживают, когда в мирных сейчас городах происходят теракты. Люди, которые пошли в ополчение, ни перед чем не остановятся. Они как смертники, выбрали свою судьбу, и обратной дороги для них нет.