Апрель 1945 года быстро приближался к концу. Шли ожесточенные бои на подступах к Берлину...

Штурмовики второй авиаэскадрильи возвращались с боевого задания своевременно. Сделав традиционный круг над полевым аэродромом у польского города Пиритц, они заходили на посадку со стороны синевшего в отдалении соснового леса. Первой снизилась машина командира эскадрильи гвардии капитана Владимира Тышевича. Встречавшие группу товарищи с тревогой заметили, что механизм выпуска шасси на самолете командира сработал только с одной стороны, что «фонарь» задней кабины открыт и как бы смят, а пулемет воздушного стрелка с направленным кверху стволом безжизненно раскачивается из стороны в сторону. Плавно приземлившись на одно колесо, «Ильюшин» Тышевича после короткой пробежки свалился на правую плоскость. С характерным хрустом и треском деформировался конец ударившегося о землю крыла, в спираль согнулись все три лопасти воздушного винта. Бледный капитан рывком выскочил из кабины, сорвал с головы шлемофон и бросился к кабине стрелка. Но... Задняя кабина была пуста. На полу ни капли крови, только заряженная ракетница, рассыпанные сигнальные ракеты. Пулемет на боевом взводе. Мешок для приема стреляных гильз пулеметных патронов наполовину заполнен. Но нет хозяина кабины, воздушного стрелка Василия Кобялко — ни живого, ни мертвого... На стабилизаторе «Ила» слева небольшая вмятина. Вот и все... С недоумением и какой-то растерянностью смотрели столпившиеся у пострадавшего самолета воины на этот беспримерный и загадочный «сюрприз» войны. 

В донесении, ушедшем к исходу дня из полка в штаб дивизии, говорилось, что при резком переходе в пикирование над полем боя из самолета ведущего группы гвардии капитана В. Тышевича «выпал воздушный стрелок гвардии старшина В. Кобялко, дальнейшая судьба которого неизвестна». Опечаленные фронтовые друзья считали Василия Кобялко безусловно погибшим. Но через несколько дней Василий неожиданно появился в полку. Он заметно похудел и побледнел, слегка прихрамывал, а на его выцветшей гимнастерке, прежде украшенной орденами Красного Знамени, Отечественной войны и Красной Звезды, только темнели следы боевых наград. На вопросы Василий отвечал неохотно. И хотя он был по-прежнему строен, аккуратен и затянут широким ремнем, в нем ощущалась с трудом подавляемая грусть, чувствовался какой-то душевный надлом... 

Это был уже 102-й или 103-й боевой вылет Василия Кобялко. Группа Ил-2 направлялась на штурмовку живой силы и боевой техники гитлеровцев к западу от Одера. Полет по маршруту проходил вначале спокойно. Но за Одером неожиданно из черных густых облаков вывалились и атаковали ведущего группы «Илов» немецкие «Фокке-Вульфы». Кобялко открыл огонь. Командир экипажа В. Тышевич ощущал, как частой барабанной дробью разливался по машине огонь турельного пулемета. Внезапно Тышевича атаковала сверху спереди новая группа немецких истребителей. Уходя от преследования превосходящих сил противника, гвардии капитан быстро отклонил штурвал к приборной доске, и 6-тонный Ил-2 понесся к земле в крутом пике. Только забелел по концам крыльев стремительно рассекаемый воздух, а пулемет стрелка внезапно замолчал. В этот миг неосознаваемая страшная сила вырвала из рук стрелка пулемет, сорвала его с подвесного сиденья, взметнула вверх, ударила головой о плексиглас «фонаря», оглушила. Кобялко очнулся от непривычной тишины, чувства неестественной пустоты. В ушах звенело. Перед глазами мелькали то земля, то небо. Стрелок стремительно падал на землю. Мгновенно осознав случившееся, рванул красное вытяжное кольцо на левой лямке парашюта. Резкий толчок, искры перед глазами... Над головой забелел квадратный купол раскрывшегося парашюта, но на совсем небольшой высоте. Промчались мимо огоньки трассирующих пуль. Внизу быстро проплыли проселочная дорога, подбитый танк, обгоревший остов грузовика, какие-то окопы... От тяжелого удара о землю сознание выключилось. Очнувшись, Василий понял, что окружен врагами. 

«Большевики в плен не сдаются», мелькнуло в мозгу Василия. Стрелок схватился за кобуру, но пистолета там уже не было. Немцы злобно смеялись. К поднявшемуся с трудом на ноги Василию подошел немецкий офицер и с угрожающей интонацией по-русски спросил: «Что, дружок, на Берлин собрался?» С издевательской аккуратностью фашист снял с пленного ордена, извлек из левого кармана его гимнастерки партийный билет, положил руку на массивную черную кобуру парабеллума… Воздушному стрелку грозил расстрел. Только быстрое продвижение на запад наших войск спасло Василия от фашистской расправы.
Командование полка и дивизии, боевые друзья проявили к Василию Кобялко максимум внимания и заботы. Война заканчивалась. На боевые задания Василия уже не посылали. Партийная комиссия при политотделе дивизии восстановила Кобялко в партии. С первой очередью демобилизованных по возрасту после отпразднованной с товарищами Победы Василий Кобялко уехал в родную Караганду.

Н. Георги, заместитель председателя совета ветеранов 79-го гвардейского Мозырского Краснознаменного, орденов Суворова и Александра Невского штурмового авиационного полка 16-й Воздушной армии.