17 января для Харькова и Украины – печальная дата. В этот день девять лет назад скончался один из наиболее знаковых украинских политиков и государственных деятелей Евгений Кушнарев.

Человеческая память избирательна, но есть вещи, которые она хранит на протяжении всей жизни. Все, кто знал Евгения Петровича, даже спустя годы не сомневаются – этот человек мог бы кардинально изменить историю страны.
 
По сути, он ее и менял, точнее строил с самого момента обретения Украиной независимости. Он был в числе первых народных депутатов Верховной Рады, избранных именно украинцами, и участвовал в принятии основополагающих украинских законов. Целеустремленно и с убежденной настойчивостью добивался усиления роли местного самоуправления. Вдохновленно искал национальную идею, которая могла бы сплотить украинцев не только по территориальному признаку...

– Это был один из совсем немногих ярких политиков-одиночек. Сегодня нам известно очень много ярких политиков, но за ними стоят большие деньги. А он был одним из немногих, кто состоялся сам, когда за ним не стояли какие-то ресурсы: деньги, связи, бизнес. В этом его уникальность в политической истории Украины, – отмечает президент информагентства «Интерфакс-Украина» Александр Мартыненко. – Более того, в отличие от других политиков, он всегда был убежден в том, что говорит.

– Идейных в той партийной среде, в которой ему приходилось находиться, было очень мало. Многие использовали власть ради своих бизнес-интересов или прятались за депутатским иммунитетом. Он же был идейным человеком, – подтверждает народный депутат нескольких созывов Тарас Чорновил.

Быть новатором оказалось непросто

Еще одно его качество, отличающее от других политиков, – ответственность.

– Кушнарева никто не заменит, – говорит народный депутат нескольких созывов журналист Сергей Потимков. – Он был мудрым, взвешенным, ответственным политиком. Приведу пример. Когда во времена перестройки практиковались поездки по обмену опытом, в Харьков приехала делегация коммунистов из прибалтийских республик. По итогам работы в нашем городе гостей попросили выбрать человека, с которым они бы хотели продолжить межреспубликанское (!) сотрудничество. 90% делегатов выбрали Евгения Кушнарева, которого на тот момент еще никто не знал. Прибалты увидели в нем наиболее перспективного политика, новый типаж будущего лидера.

В тяжелые 1990-е он принял на себя ответственность по управлению Харьковом – на первых демократических выборах из 12 претендентов Евгения Кушнарева избрали председателем Харьковского городского совета.

— Мы искали возможность установить экономические связи, – вспоминает профессор, доктор исторических наук, заведующий кафедрой новой и новейшей истории исторического факультета ХНУ имени В.Н. Каразина Михаил Станчев, который в те годы возглавлял первый отдел международных связей Харьковского горисполкома. – В советское время функция внешнеэкономической деятельности не была присуща местным органам власти (она была прерогативой облисполкома). И как смешно это сегодня ни звучит, но нам буквально пришлось отвоевывать для органов местного самоуправления эту функцию. Мы подготовили ряд проектов, привлекли инвесторов к созданию совместного производства в пищевой промышленности (пивная, мясная, молочная) – с участием голландских и российских инвесторов, полиграфического оборудования – с участием китайских инвесторов, табачного – с участием «Филип Моррис» и др. Была разработана программа по расширению экспорта, создан Еврорегион «Слобожанщина», призванный наладить сотрудничество приграничных областей Украины, России и Белоруссии. Старались привлечь инвестиции в сельское хозяйство. Одних только вьетнамских инвестиций  привлекли на 16 миллионов долларов!

– В городе, равно как и в стране, была экономическая катастрофа, разруха, из всех сфер деятельности процветала только торговля. Новые экономические отношения, рыночная экономика, дефицит товаров, пустые полки, уровень инфляции в несколько тысяч процентов – для людей это была шоковая терапия. В этой ситуации мог выжить только новатор, – считает Александр Мартыненко. – И в том, что город развивался несмотря ни на что, – заслуга Кушнарева.

Обвинения в сепаратизме были абсурдными

Именно Кушнарев заложил правовые основы децентрализации страны – вопроса, который сегодня актуален как никогда.

– Однозначно Кушнарев – это основоположник местного самоуправления и децентрализации. Он прилагал все силы, чтобы местное самоуправление набрало силы, это было его детище, – говорит президент Фонда местной демократии Ольга Мирошник.

Причем эти идеи появились у Кушнарева... еще до обретения Украиной независимости.

– Все начиналось в конце 1980-х – во времена перестройки, – вспоминает Ольга Мирошник (в то время она занималась проблемой репрессий и читала лекции по этой тематике). – Когда грянула перестройка, и большинство мыслящих людей захотело освободиться от бремени коммунистических догматов, Борис Ельцин создал Демократическую платформу на базе КПСС в Москве. Такие платформы начали возникать во многих городах, была такая ячейка создана и в Харькове. Евгений Кушнарев был заворготделом Харьковского горкома КПУ, отвечал за кадры и лично знал людей. Он и основал Демократическую платформу в Харькове, которая позже получила название Политклуб. Все мы, члены клуба, конечно, были на учете в органах, но открыто никого за это не преследовали. В то время существовала единая линия ЦК КПСС, но мы знали, что существует и альтернативная – местное самоуправление. И на собраниях политклуба мы обсуждали идею выделения альтернативной линии управления, которая будет заниматься вопросами хозяйствования в городе. Именно члены клуба вместе с активистами общественного объединения «Мемориал» стали инициаторами перемен в Харькове.

«Евгений Кушнарев является достоянием новейшей украинской истории»

В декабре 1990 года с подачи Кушнарева, а также Валерия Мещерякова – тогда депутатов Верховного Совета УССР — был принят Закон «О местных советах народных депутатов УССР и о местном и региональном самоуправлении», который стал первой ласточкой в построении новой ветви местной власти.

– В начале 1990-х Евгений Петрович был членом Европейского конгресса местных властей и очень много почерпнул из опыта различных стран Европы, а также США, – рассказывает  Михаил Станчев. – Бывая там, мы удивлялись открытости местных властей, отсутствию высокомерия, простоте отношений, желанию действительно работать на благо своего города, а не использовать должность для личного обогащения. Во Франции интересно было наблюдать, как во время заседания городского совета любой житель города мог присутствовать в зале. Особенно мило выглядела картина, когда молодые мамаши, гуляя с детьми, заглядывали в холл мэрии, чтобы послушать, какие проблемы решались в сессионном зале. В Германии удивляло, что персональную машину в мэрии имел только мэр, а все остальные ездили на работу на своих машинах, велосипедах или на общественном транспорте. В мэрии Нью-Йорка, бюджет которого больше ВВП России, служат всего 20 чиновников (не считая секретарей и помощников), и все они работали вместе с мэром-миллиардером Блумбергом в одном зале.

Такую модель мечтал построить и в украинских городах Кушнарев. Будучи мэром, а позднее губернатором, он продолжал отстаивать идею усиления регионов – как основу стабильной и успешной Украины. Именно поэтому обвинения в сепаратизме, которые ему предъявили власти после северодонецкого съезда, выглядели абсурдными.

– Ему приписывали много сепаратистских вещей, но у него этого не было, – уверен Тарас Чорновил. – Его интересовала целостная держава, в которой все ощущали бы себя полноценными гражданами. Возможно, такой принцип отображал национальную идею в его понимании – единство в разнообразии. После смерти Кушнарева мне рассказали удивительную историю. Еще в 1990 году, когда Союз еще существовал и не собирался разваливаться, Кушнарев собрал свой аппарат и сказал неимоверные на тот момент слова. Он запретил употреблять некоторые уничижительные выражения, такие, как «бандеровцы», «национализм» и т. д. Он пояснил, что есть вещи, которые для огромной части людей в Украине могут быть святыми, а мы про это ничего не знаем. Возможно, они тоже в чем-то ошибаются. Нужно искать какое-то взаимопонимание, иначе это может загнать нас в глухой угол. Думаю, что вот это – не навредить – было основным для него. Этот пример ясно дает понять, что он старался искать компромиссы, чтобы не разъединять Украину. Понятие федерализации, точнее даже федерализма, в высказываниях Кушнарева никогда не имело иного содержания, кроме того, которое в свое время вкладывал в него мой отец, Вячеслав Чорновил. Скорее всего, это можно назвать децентрализацией, которой сейчас придерживается нынешний президент Порошенко. Под этим термином имелось в виду федеративное устройство земель по типу Германии и увеличение полномочий регионов. И все.

– Нельзя, на мой взгляд, отождествлять его заявление о федерализации с сепаратизмом, – согласен с ним Александр Мартыненко. – Это была эмоциональная реакция на социальный конфликт, который произошел вследствие выборов. И я думаю, что одна из самых главных ошибок Ющенко и команды «Нашей Украины» в том, что они не установили контакта с такими людьми, как Кушнарев, которые не сидели на огромных финансовых потоках, как донецкая группа. Он-то был выбран людьми, и для него было важно мнение людей, а не зарабатывание денег. Поэтому он и не воспринял «оранжевую революцию». Он не воспринял прежде всего людей, которые не смогли установить контакт с оппозицией.

А историк Михаил Станчев и вовсе считает, что подобные ярлыки нередко навешиваются специально. 

– Неправильное понимание сути дела приводит к неправильным выводам и действиям. Вы не заметили, когда во время Майдана запустили в информационный эфир бренды «сепаратист» и «бандеровец»? Ведь молодые люди вначале вышли на Майдан с требованием подписания вильнюсских соглашений об Ассоциации между Украиной и ЕС. Когда Виктор Янукович под жестким давлением Владимира Путина отказался их подписывать, поменялись и лозунги: демонстранты стали требовать ликвидации режима Януковича и олигархической власти как таковой. Но сменили фамилию, а система осталась прежней. А ведь именно против такой системы «централизма» властей и за предоставление большей самостоятельности регионам и выступали демонстранты. Боясь потерять власть как таковую, олигархат обвинил жителей юго-востока Украины в сепаратизме, а жителей Западной Украины – в бандеризме. Вот тогда и появились «бандеровцы» и «сепаратисты». Пока народ бегал по площадям с битами и валил памятники незабвенного Ильича, сменили пару-тройку зарвавшихся губернаторов и мэров, власть была спокойна. Но когда народ начал требовать хорошей жизни, власть забеспокоилась. «Кушнаревский же федерализм» имеет другой смысл. Евгений Петрович стоял на позициях прямого народовластия, при котором система государственного управления должна строиться снизу вверх, и он, как бывший мэр такого крупного города, как Харьков, и губернатор региона с огромным промышленным и научным потенциалом, боролся именно за расширение прав регионов, предоставление большей самостоятельности именно местным органам власти. Ну какой же вы хозяин, если вы у себя в доме не хозяин! И когда Кушнарев говорил, что он позаимствовал эту идею у Вячеслава Чорновила, он имел в виду именно это. Основной призыв Кушнарева на съезде был к Центру, чтобы Киев наконец услышал регионы, их требования и пожелания.

Отличался эрудицией и умением масштабно мыслить

Работать с Кушнаревым было непросто – в силу высокой требовательности и к себе, и к людям. И тем не менее его коллеги подчеркивают: он умел слушать и умел слышать разные точки зрения и в зависимости от этого принимать решения. Это привлекало к нему людей.

– Он ценил своих соратников прежде всего за профессиональные  качества. Он любил и демонстрировал командный стиль работы, подчеркивая, что мы – одна команда. Он не нуждался в том, чтобы ему были лично преданны, он ценил преданных делу. Объединяло и то, что, чувствуя себя членом его команды и даже получая нагоняи, ты знал: он защитит своих и в обиду не даст. При этом отличался от политиков эрудицией, трезвостью суждений, умением масштабно мыслить и думать завтрашним днем, – отмечает Михаил Станчев.

Однако на самом деле единомышленников у Кушнарева было немного, считает Александр Мартыненко.

– Первый его политический проект – Народно-Демократическая партия (НДП), который он в свое время развивал и на который надеялся, способствовал появлению партийной мажоритарной системы. Но многие туда пошли по номенклатурным причинам. Они хотели использовать этот проект в своих целях. А для Кушнарева это была действительно идея.

«Если он во что-то верил, это передавалось всем»

Журналист Сергей Потимков, находясь у истоков создания первого в СССР негосударственного телевидения, знавший Евгения Кушнарева как человека, как партийного функционера и как чиновника, считает, что в этом виноваты процессы, которые происходили в то время в украинской политике.

– В 2000-х уже начался закат Харькова. Если посмотреть на модель Украины, то она нужна как сырьевой придаток. И поэтому мафиозные структуры в Украине возникали в Днепропетровске, где был металл, в Донецке, где был уголь. А Харьков, который в свое время был городом ВПК (военно-промышленного комплекса) Советского Союза, терял свой смысл. Он был осмысленным городом в рамках союзной системы, а в Украине он всем мешал. Он дал первую интеллектуальную волну демократов, которых потом оттеснили. Даже существовало негласное правило, когда в Верховной Раде первым вице-спикером всегда назначали харьковчанина (Гринев, Демин, Мусияка, Гавриш). А сегодня это правило уже себя изжило. Когда началось затухание славы Харькова и к власти пришли криминальные структуры, Кушнарев пытался как-то ужиться с ними.

Поэтому со временем он становился менее искренним, менее доступным. И в последнем депутатском созыве, когда был в рядах ПР, он был абсолютно одиноким человеком. Он был прекрасным спикером среди послушных партийных молчунов. Он быстро соображал,  был реактивным и всегда находил ответ на поставленный ему вопрос. Он был выше тех людей, среди которых находился. У него были по-другому устроены мозги. И поэтому его выталкивали на трибуну, потому что он мог моментально парировать. Но, несмотря на свои ораторские способности и умение находить контакт с людьми, он был одиноким.

Будет ли раскрыто убийство?

16 января 2007 года Евгений Кушнарев согласился принять участие в охоте в изюмских лесах. Согласился с неохотой, вспоминают близкие ему люди. Этот день стал переломным не только для города, области, но и всей страны. Вряд ли мы в ближайшее время узнаем, что на самом деле произошло в тот день в лесу, и случайным ли был тот роковой выстрел. Следствие по этому делу было прекращено, а дело закрыто, поскольку Апеляционный суд Харьковской области амнистировал главного подозреваемого – Дмитрия Завального. Но не только семья Кушнарева не верит, что это был случайный рикошет. Тарас Чорновил не сомневается: как и в случае с его отцом, смерть Кушнарева  была выгодна конкурентам.

– Очень уж своевременной для многих была его гибель, – считает Тарас Чорновил. – Как и с моим отцом. Тогда, в 1999-м, он представлял угрозу на президентских выборах для Кучмы. Сначала моего отца планировали просто устранить политическим способом: через раскол Руха, через политические репрессии, травлю в прессе. Когда не вышло – перекрыли дорогу КамАЗом и убили. Я детально тогда изучил дело о его смерти, у меня нет никаких сомнений, что это было именно убийство. Но у меня нет достаточных доказательств, чтобы подтвердить свою версию. В случае с Кушнаревым была совсем другая ситуация. Были вещи, которые он не принимал абсолютно, – это подкуп депутатов. Он не переносил продажных депутатов и не принимал политику Партии регионов, которая на этом строилась. Начался раскол между ним и руководством партии, между людьми, которые уже сидели в Кабмине при Януковиче. Тогда уже ходили слухи, что могут быть досрочные выборы. И готовиться к этому начали методами, которые Кушнарев не принимал абсолютно. Но главное – Янукович планировал принимать участие в выборах 2010 года и должен был стать «святым» для всех регионов, где за него уже проголосовали. В том числе и в Харьковской области. А Кушнарев начал строить свой личный имидж и создавать свое место в этой структуре. Амбициозный, интеллектуально перспективный, в отличие от его наглых коллег, он виделся будущим премьер-министром и даже президентом. Многие из его окружения после его гибели открыто говорили о том, что Янукович убрал конкурента. Поэтому в том, что его смерть для  конкурентов была очень желанной, я не сомневаюсь. И то, что они могли пойти на это, – тоже не сомневаюсь. Но сделали они это или это была случайная пуля – этого я не знаю. Знаю только, что близкие друзья Кушнарева, которые не нашли места в Партии регионов, были выброшены на обочину из всех политических проектов.

– Эта была расправа, – убежден и журналист Сергей Потимков. – И это был трагический итог. Потому что на Кушнарева делали ставку очень большие силы. На мой взгляд, он был в той же разработке, что и Немцов. Я видел, как к нему относились в Америке. После  неповоротливых, замкнутых представителей власти прекрасно говорящий, контактный, открытый Кушнарев производил огромное впечатление на американцев. Если бы была политическая воля, сегодня однозначно можно было бы расследовать убийство Кушнарева. Если доказано, кто, как и когда убил Цезаря, то с убийством Кушнарева давно можно было бы разобраться. Возможно, когда-то какая-то политическая сила захочет пролить свет на это темное дело. Хотя многие факты и свидетельства были уничтожены.

Он мог стать альтернативой

Сказать, что с его гибелью украинский политикум потерял очень многое – значит не сказать ничего. Более того – потерял не только политикум.

– Думаю, что он был бы наиболее интересной фигурой на президентских выборах 2010 года, – говорит Тарас Чорновил. – Если бы он остался жив, его роль была бы намного значительнее. Наша нынешняя история только пишется. И Кушнарев сыграл в ней очень большую роль. То, что в 1991 году не состоялось Донецко-Криворожской или Харьковской республики и сохранилась целостная украинская держава, – в этом Кушнарев сыграл очень серьезную и знаковую роль. Без него в начале 1990-х многие вещи могли произойти совсем иначе. До конца оценить его личный вклад в развитие страны еще трудно, должно пройти время.

Любимым местом Евгения Кушнарева в Харькове был сад имени Шевченко

Александр Мартыненко уверен, что Евгений Кушнарев был тем лидером, который  приемлем для очень большого количества людей в Украине как на западе, так и на востоке.

– К нему не было негативного отношения, какое было к бизнесменам, пришедшим во власть. Он был чистым политиком в отличие от остальных. И его воспринимали с определенной надеждой. Он мог стать альтернативой. Поэтому со смертью Кушнарева украинский политикум потерял в первую очередь альтернативу. Если не брать во внимание уникальность Евгения Кушнарева, то по масштабу и уровню влияния с ним можно сопоставить Вячеслава Чорновила, Валерия Пустовойтенко, Владимира Яворивского, Леонида Кучму, Юлию Тимошенко.

– История не любит сослагательного наклонения. Но несомненно одно – он, как никто другой, умел придерживаться баланса сил не только во внутренней политике, но и в международной. Он бы нашел в конечном итоге компромисс между центром и регионами, так как понимал диалектическую взаимосвязь между централизмом и регионализмом. Он бы нашел и решение проблем украино-российских «недоотношений». Он был прекрасным дипломатом, – констатирует историк Михаил Станчев.

– С ним отсекся определенный исторический вектор развития страны. А ставки были очень высокие, – убежден и Сергей Потимков.