На днях исполнилось 15 лет частной харьковской гимназии «Очаг». Ее директор Евгений Медреш однажды решился пойти ва-банк и создать частное учебное заведение как альтернативу государственным школам. Зачем создали частное заведение в стране тотального государственного образования и каково живется «не такому, как все» «Очагу» — об этом Евгений Медреш поведал и на пресс -конференции, и в отдельной беседе с корреспондентом «Вечерки».
Стране нужна прививка независимостиПобудительных мотивов для создания частной гимназии «Очаг» было много.
Одним из них, например, стала фраза из фильма «Карнавальная ночь»: «Приказано весело встретить Новый год». Беда жизни в постсоветской стране, культуры, образования, говорит Евгений Медреш, в том, что хорошие вещи чаще всего приказано сделать: вместе идти к счастью, освоить новые методы, жить лучше и веселее. Так полтора десятка лет назад по инициативе Евгения Медреша и известного детского поэта Владимира Левина и был создан «Очаг».
— Нас никто не назначал — и это принципиальное отличие нашей гимназии. Без всяких спонсоров собрались учителя и психологи и задумались о том, что такое современное образование. Наше, в общем хорошее, образование отличает одна особенность: наши дети, да и взрослые, после окончания школы много знают, но не очень понимают, зачем эти знания нужны и куда их применить. Есть советская парадигма жизни: после школы поступить в вуз, окончить его с красным дипломом, пойти работать на предприятие или в институт и закончить жизнь, не приходя в сознание, замзавначальником отдела. Жизнь как некая функция.
Сегодня стране очень нужна прививка. Поэтому образование в гимназии «Очаг» нацелено прежде всего на формирование необходимых качеств личности: независимости, самостоятельности, критичности, взрослости, интеллекта, чувстве юмора, способности выжить, непослушания. Это особенно хорошо формируется в частной школе, уверяет Евгений Валентинович, и, к счастью, в Харькове есть родители, для которых важны независимость, свобода личности и мышления их детей.
Воспитание непослушания
— Вот вы сказали, Евгений Валентинович, что воспитываете у детей в том числе и непослушание. А зачем его воспитывать? Непослушание и само вроде неплохо воспитывается. И как вам удается не преступить грань, за которой могут последовать анархия и вседозволенность? — интересуется корреспондент «Вечерки» у директора «Очага»
— Люди становятся не «базарными», а непослушными в хорошем смысле. Они способны отстаивать свою мысль, свое мнение, базируясь на общих фактах, реальном понимании событий, на уважении личности другого человека.
Это момент, который позволяет человеку быть индивидуальным и уникальным. Свободного человека может воспитать только свободный учитель, умного — только умный учитель, а любопытного — только любопытный учитель.
Учителя сразу обозначают ту самую точку, рассказывает Евгений Медреш, на которой дискуссия с учениками перестает быть конструктивной. И возвращают диалог на исходные позиции. Развивается логика учебного диалога и взаимодействия людей, поэтому школа не только учит, но и моделирует: человек считывает тот стиль отношений, мышления, которые зафиксированы школой. В обычной школе важно, что ребенок знает или что может воспроизвести, а ключевой смысл «очаговского» образования — кто он такой. «Очаг» формирует основу человека, его личностные качества.
— А каков уровень притязаний независимых выпускников из «Очага»?
— Наши ученики поступают в разные вузы. Но важно другое: у них есть вкус к образованию, в том числе и к высшему. Некоторые заканчивают и второй вуз, им нравится что-то открывать в себе.
— Как в дальнейшем устраиваются ваши ученики? Амбициозны ли, взлетают ли в карьере, становятся лидерами? Независимость ведь все-таки предполагает стремление к лидерству?
— Свобода нужна больше, чем лидерство. Это поиск жизненной самоидентичности. Если у человека идентичны его психика, склад ума, характер и при этом ему уместно быть ведомым — зачем мучить себя, свой организм и стараться быть лидером? Идентичность всегда важнее, чем карьера, лидерство и прочее. Самоидентичность наших учеников — основной параметр успешности нашего педагогического проекта. Лидерами среди них становятся те, кто хочет брать на себя ответственность за себя и других. Кто-то хочет карьерного роста — и он сможет себе это обеспечить, а кто-то хочет спокойствия восприятия. Среди наших выпускников много дизайнеров, художников — людей интересных, творческих. Поэтому — я это вижу — жизнь наших учеников складывается достаточно счастливо и успешно.
Халтурить нельзя
— Крылья одаренному учителю часто подрезают бесконечной писаниной — массой отчетов, всевозможными планами. А вы экономите силы учителя? — Вся необходимая документация у учителей есть, но по минимуму — ничего лишнего. Главное совершается на уроке, в личном общении учителя и ученика. Бумажка и отчетность не становятся аспектами, которые мы усиленно проверяем и развиваем. А в обычной школе какой принцип? Развивается только то, что проверяется. Если проверяются начищенные и помытые полы и окна — то именно они будут на первом месте. А если мы проверяем отношения между учителем и учеником — именно это и будет развиваться.
— А какие взаимоотношения у свободного учителя и свободного ученика — партнерство? Или все-таки давите, как частенько в обычных школах, авторитарностью?
— Партнерство не исключает авторитарности. Образование по сути своей иерархично: есть господин учитель и есть господа ученики.
Это партнерство, но с признанием некоторого неравенства. Чтобы учитель был учителем — ему нужно доверить это право. Тогда ученики признают его мнение, оценку, и учитель становится таковым в полном смысле этого слова.
— Вашим учителям тяжелее работать, чем учителям обычных школ? — В чем-то тяжелее, а в чем-то легче. Тяжелее тем, что нельзя слить всю пакость собственной жизни на учеников, нельзя на них «отвязаться». Нельзя халтурить, нельзя казаться пустым человеком. Приходится все время соответствовать высокой планке.
А несоответствующие этой планке у нас не работают.
— Признайтесь, Евгений Валентинович, трудно, наверное, выбрать учителя, свободного от штампов?
— Я кадры подбираю по крупицам. Я доверяю в этом отношении только себе. Безусловно, я делал на этом пути много ошибок, но верных выборов было, слава Богу, больше.
— А каковы, на ваш взгляд, болевые точки образования? Вы ведь не зря пошли однажды наперекор общепринятому?
— Главная проблема — школа зависит не от тех, от кого должна зависеть. Школа должна быть плотно привязана к мнению о себе учеников, родителей, коллег-специалистов, психологов, социологов. А наше образование подчинено анахроничной, бессмысленной и безумной структуре управления образования — от министерства до местных инстанций. Они не заказчики и не потребители, и по какому праву они, собственно говоря, контролируют, проверяют и диктуют школе, как ей жить — я не понимаю. Во всем нормальном мире школы и образование подчинены местным общинам граждан — общины имеют в бесконечное количество раз больше влияния на судьбу и развитие школы, чем у нас. А родители учеников «Очага» занимают позицию заказчика нашего образования. Но при этом «Очаг» — не другая крайность, не вариант частной школы «Чего изволите — то и будет». Мы достаточно упрямы и настаиваем на своем, но настаиваем, слыша наших заказчиков, а не отмахиваясь и говоря: «Нам спущен план, мы отвечаем перед инстанцией, перед ней хорошими и будем казаться».
Частное образование – не бизнес, а подвиг
Евгений Медреш уверяет, что частное образование в наших условиях — не бизнес, а подвиг. «Очаг» — это 15 лет жизни, причем достаточно неплохой, говорит Евгений Валентинович: бедной, но очень свободной. Частные гимназии абсолютно лишены и государственной, и городской финансовой поддержки, платят налоги за аренду помещения и коммунальные платежи по коммерческим расценкам. Поэтому закрывается много интересных, но оставшихся без поддержки частных гимназий. К слову, на сегодняшний день в Харькове функционируют 180 государственных и 20 частных школ; пять лет назад открылась последняя частная школа, год назад закрылась.
— Пока частных школ в Харькове хватает, — «утешает» Евгений Медреш. — Вот если бы в городе были свои Сорбонна, Итон — этих школ было бы недостаточно, потому что люди ощутили бы вкус ответственности и кайф от такого образования. Частное образование нужно свободным людям, которые понимают вкус свободы и собственной ответственности. А пока у нас свобода — не самое ценностное качество, таких школ хватает.
Обучение ребенка в гимназии «Очаг», по словам Мендреша, обходится родителям 390 гривен в месяц, плату стараются не поднимать.
— Коллеги, давайте без иллюзий, — не обольщается Евгений Медреш. — Мы еще живем в стране с тоталитарным сознанием, и все приватное вызывает у верхних инстанций испуг: не назначенное, не приказанное, вне строя, без цвета хаки. Выживать очень трудно, но моя надежда на муниципальные власти — чтобы приватное было таким же живым, как и государственное.
Заместитель городского головы — директор Департамента по гуманитарным вопросам Вадим Ландсман — констатировал: — Частное образование умирает. Оно не может не умереть без государственного финансирования: растет заработная плата педагогов, а деньги, которые нужно выплатить учителям частных школ, приходится брать у родителей — другого источника финансирования нет.
Вадим Ландсман заявил, что частные учебные заведения фактически предоставлены сами себе с 1996 года. В начале девяностых, когда городом руководил Евгений Кушнарев, приватные гимназии и школы поддерживали из городского бюджета.
Сегодня эти традиции пытаются возродить. В законодательстве есть нормы, которые однозначно трактуют: среднее образование можно получить в школе любого типа, любой формы собственности, и оплачивает это образование государство. Но есть и другие статьи, в которых столь же однозначно говорится совершенно противоположное. Харьковский городской голова Михаил Добкин уже направил письмо в Министерство юстиции, в котором обращает внимание на ситуацию, в которой оказались частные школы.
В тему
15 лет назад в «Очаге» учились 40 детей, сейчас — около 300 учеников.