С началом военного конфликта на востоке Украины психологи заговорили о последствиях боевых действий — рубцах, которые оставляет война в душах ветеранов АТО.

Действительно ли каждого человека, прошедшего через войну, нужно лечить от посттравматического стрессового расстройства, мы поинтересовались у заведующего кафедрой психотерапии Харьковской медицинской академии последипломного образования профессора Бориса Михайлова.

— Борис Владимирович, какие потрясения переживает человек на войне?

— Люди, ставшие прямыми участниками военных действий, пережили боевой стресс: они находились в ситуации постоянной вероятности физической смерти, и это наложило на них серьезный отпечаток. В экстремальной ситуации человек максимально мобилизован и сосредоточен, он тратит все свои силы и ресурсы на решение насущных задач, поэтому основные последствия наступают после участия в боевых действиях. С другой стороны, человеческий ресурс не бесконечен. Во время войны происходит задействование всех ресурсных сил, и человек приходит к границе своих возможностей, поэтому после выхода из зоны боевых действий может наступить эффект истощения. Но на ситуацию крайней опасности и последующий эмоциональный стресс каждый реагирует по-своему.

— И насколько глубоко затрагивают психику эти переживания?

— Больше половины людей, вернувшихся из зоны боевых действий, находятся в состоянии обычной, нормальной реакции на пережитый боевой стресс. У них могут наблюдаться, например, переутомление, повышенная раздражительность, но они не нуждаются в психиатрической помощи и, тем более, в лечении в условиях стационара. Максимум, что им требуется для восстановления и адаптации — обычные рекреационные мероприятия: помещение в комфортную физическую и психологическую среду, отдых (в том числе на турбазах или в санаторно-курортных учреждениях), культурно-оздоровительные мероприятия, эмоциональное восстановление. Кроме того, очень важно, чтобы у них была перспектива перехода к мирной жизни: они должны чувствовать себя нужными и полезными.

— Наверное, не все так легко выходят из подобных воспоминаний?

— Примерно у 40% людей, вышедших из зоны боевых действий, наблюдаются расстройства психики и поведения, которые можно охарактеризовать как болезненные. Невротические реакции длятся от нескольких недель до нескольких месяцев (иногда и дольше). Они могут характеризоваться тревожными депрессивными состояниями. Хронически сниженное настроение, чувство тревоги и страха может сопровождаться дискомфортом со стороны сердечно-сосудистой системы, хотя при обследованиях такие нарушения не обнаруживаются. Такие проблемы не могут быть преодолены без сложных комплексных медико-психологических мероприятий. Диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)» наблюдается у 10% — максимум 15%.

— Всего? Но в последние годы многие специалисты предлагают свои услуги, уверяя, что от посттравматического стрессового расстройства нужно спасать всех ветеранов АТО.

— Сейчас только ленивый не говорит о ПТСР. Буквально с самого начала боевых действий появились и психологи-волонтеры, и зарубежные специалисты, которые стали говорить, что абсолютно все, кто вышел из зоны боевых действий, страдают от ПТСР, и рассказывать, как с этим явлением нужно работать. На самом деле ПТСР встречается не так часто, как принято считать. Спектр нарушений адаптации к мирной жизни, депрессивные состояния отнюдь не являются посттравматическим стрессовым расстройством. ПТСР — это болезнь, длительное и стойкое эмоционально-стрессовое расстройство, которое характеризуется не только тревогой и депрессией, но и имеет собственные признаки. С одной стороны, человек фиксируется на пережитом — у него возникают навязчивые мысли и воспоминания. С другой стороны, часто наблюдаются нарушения сна — ночные кошмары (бессюжетные сновидения с тяжкими эмоциональными переживаниями, после которых человек просыпается в холодном поту), а иногда сновидения носят сюжетный характер по поводу пережитого. Кроме того, при ПТСР наблюдаются флешбэки — состояния, которых не бывает ни при каких других послебоевых эмоционально-стрессовых расстройствах и нарушениях, когда человек переживает мгновенные яркие вспыхивающие картинки-воспроизведения ситуаций, в которых он побывал. Сложно даже предсказать, что в обыденной жизни может спровоцировать флешбэки. Они могут возникать в самых разных ситуациях — например, при упоминании в массмедиа местности, где человек воевал, при прочтении похожего сюжета в книжке. Человек очень тяжело переносит эти вспышки, причем не только эмоционально, но и физически. Они сопровождаются вегетативными реакциями — в частности, учащенным сердцебиением, затруднением дыхания. Такие состояния закрепляются, усиливаются, и люди с ПТСР начинают ограничивать социальную активность, опасаясь, что окружающие могут спровоцировать приступ или напомнить о пережитом. ПТСР, как правило, начинается спустя несколько месяцев после ухода из зоны военных действий, может длиться несколько лет, а у некоторых — пожизненно. Людям с таким заболеванием необходима достаточно длительная помощь специалистов. К сожалению, люди и с ПТСР, и с нарушениями адаптации для облегчения своего состояния могут прибегать к применению психоактивных веществ — прежде всего алкоголя.

— Наверняка не все бывшие бойцы спешат обращаться к медикам за помощью. А как медики определяют, кому требуется лечение?

— Помощь при ПТСР — это общегосударственная задача. Конечно, существующую систему нельзя назвать совершенной и до конца отработанной, тем не менее она действует. По существующей государственной доктрине, все без исключения демобилизованные должны пройти медицинский осмотр по месту жительства. На этом этапе намечаются группы риска по развитию психологических нарушений.