Самая высокая горная вершина Азии и высочайшая точка земной поверхности — гора Эверест — привлекает тысячи альпинистов со всего мира. Только покорить ее удается не каждому.

Харьковчанину Валентину Сипавину удалось. В мае он стал пятым харьковским и 19-м украинским альпинистом, поднявшимся на наивысшую точку планеты. О сложностях и радостях восхождения Валентин Сипавин рассказал в программе «Персона» на телеканале Р1.

— Валентин, мы с вами встречались ровно год назад — вы тогда тоже вернулись из экспедиции. Сейчас вы, образно говоря, спустились с Эвереста. Вы исполнили свою давнюю мечту, мечту детства?

— Да, действительно прошлый год запомнился экспедицией в Перу. Это тоже была удачная экспедиция, а сейчас мы вернулись с Эвереста. Как вы правильно заметили, это была мечта, можно сказать, детства — больше двадцати лет назад я загорелся идеей покорить Эверест. А началось все с того, что я стал читать книги о Эвересте и увлекся горами. В то время я с товарищами ходил в горы. Были разные восхождения, и тяжелые в том числе. Потом начались соревнования, но Эверест все время стоял у меня перед глазами как самая большая гора и самая большая мечта. Эверест для меня, как и для многих других альпинистов мира — это как олимпийский рекорд для спортсмена.

— Какие же книги надо читать и какие фильмы смотреть, чтобы Эверест стал мечтой?

— Вы знаете, у нас в экспедиции была девушка, которая посмотрела знаменитый фильм «Эверест», вышедший совсем недавно. При этом она никогда не была в горах, но у нее было большое желание и, что немаловажно, деньги для покорения Эвереста. К сожалению, на вершину она не поднялась, потому что вообще не знала, что такое горы, но я думаю, что все у нее все еще впереди. Ну а мы — все, кто был в экспедиции, — мы знали об Эвересте многое и готовились к восхождению долго. Вы наверняка знаете, что тридцать пять лет назад советские альпинисты впервые покорили Эверест. Это была Тибетско-Гималайская экспедиция. Счастливчиков отбирали два года, а готовили к  восхождению, как космонавтов. Попасть в сборную Советского Союза и поехать за границу было очень сложно. Я горжусь, что наши земляки — украинцы — тоже попали в эту экспедицию и взошли на вершину. По этому поводу было написано много книг, которые я не один раз читал в детстве и перечитываю сейчас. Каждый к своей мечте приходит по разному, но для всех это один большой «Эверест» и попасть на вершину — большая удача.

— Вы пятый харьковчанин, который покорил Эверест за эти 35 лет, а сколько украинцев там побывали?

— Существует несколько версий. Одни считают только тех, кто покорил вершину за годы независимой Украины, кто-то считает всех украинцев — рожденных и в советской, и в независимой Украине. В итоге сошлись на том, что я стал девятнадцатым украинцем, который взошел на вершину.

— А как это — быть в пятерке харьковчан, покоривших самую высокую точку Земли?

— Я, наверное, еще не до конца осознал, что произошло. После восхождения прошло не так много времени.

— Почему восхождение стало реальным лишь сейчас, вы же давно занимаетесь альпинизмом?

— На самом деле мне улыбнулась удача, так сложились обстоятельства. Перед этим я отправился в экспедицию в Южную Америку, покорил самую высокую точку Южной Америки, совершил несколько восхождений в Эквадоре. Потом поступило предложение, от которого я не смог отказаться, поскольку на тот момент неплохо акклиматизировался — почти 40 дней находился в горах, а до этого долго тренировался. Кроме того, в феврале проходили соревнования, так что я был в хорошей спортивной форме. У меня в голове не укладывается: за столько лет лишь 19 украинцев побывали на Эвересте. Кстати, уже 20 — после меня взошел еще и киевлянин, он был в параллельной экспедиции. Я насмотрелся там на американцев, европейцев, индусов, а украинцев — не было. Даже немного обидно, поэтому мы пытались достойно представить нашу страну.

— А кто участвовал в экспедиции вместе с вами?

— Так получилось, что это была международная команда. Были ребята из Америки, Румынии, России и Франции.

— Все поднялись на вершину?

— Да, все. Это была одна из самых удачных экспедиций, и мы поднялись одними из первых в этом сезоне — повезло с погодой. Другие экспедиции решили перестраховаться и поднимались на неделю позже. А наша экспедиция удачно взошла на Эверест и так же удачно спустилась. Лишь один местный — непалец — отморозил пальцы, но врачи сказали, что его здоровью ничего не угрожает. К нам даже лично приходил президент Непальской федерации альпинизма и поздравлял — как самую удачную экспедицию.

— Кто дает разрешение на восхождение?

— Это в большей степени коммерческий вопрос. Эверест находится на границе двух стран — Китая и Непала. И власти этих стран поняли, что альпинисты готовы выложить немалые деньги, только бы покорить вершину. Разрешение на восхождение одного человека стоит десять тысяч долларов, независимо от того, получится ли у него взойти на вершину. Чтобы начать восхождение, нужно заплатить этот взнос

— Вы взошли на вершину с украинским флагом?

— Не буду лукавить, но в экспедиции каждый грамм — очень тяжелый, поэтому на высоте 8200 метров я оставил флаг и многое другое в лагере. Но сделал это лишь потому, что у меня был очень патриотичный костюм. Мои спонсоры-американцы пошили мне пуховый желто-блакитный костюм. Я был единственный в таком костюме, и все мои друзья знали, что я — из Украины, я был сам как флаг.

— Давайте вспомним, как все начиналось и как проходило восхождение?

— На самом деле в экспедиции самое сложное — сидеть и ждать. Первая неделя похожа на вторую и так далее, поскольку нужно подняться, а затем немного спуститься — организм должен акклиматизироваться, и процесс занимает не одну неделю. Происходит привыкание, нормализуется давление, а иначе может быть гипоксия. Поэтому все проходят  так называемую ступенчатую акклиматизацию — это правило и условие восхождения. Чем-то похоже на «День сурка». И никаких сбоев в графике быть не должно, если конечно никто не заболел. Сам рывок на вершину занимает пять-шесть дней, когда уже все готовы и есть хороших прогноз погоды, потому что попытка может быть лишь одна. Когда поднимаемся на отметку семь тысяч метров, спуститься обратно и совершить вторую попытку уже невозможно. Когда мы акклиматизированы, у нас стартовая точка 6400 метров, то есть почти два с половиной километра до вершины. Поднимаемся до 7000 метров и ночуем, потом поднимаемся на 7700 метров — снова ночуем. А следующий этап — 8200 метров, на этой высоте мы проводим полдня. И не можем спуститься ни на метр, поскольку запас кислорода ограничен. На спине у каждого — баллон с кислородом, мы надеваем кислородные маски, и кислорода настолько мало, что лишние пять-шесть часов на горе могут привести к тому, что воздуха не останется, и это может закончиться трагически. В этом году Эверест, наверное, переплюнул всю статистику —  с начала года погибло уже десять человек. Лишнее пребывание на горе чревато проблемами. Подняться на 7700 или 8200 метров, увидеть, что погода плохая и сказать: «Мы переждем, пойдем завтра» — нельзя, надо идти по графику.

— То есть если бы погода была плохая, вы вернулись бы ни с чем?

— Нет-нет, сейчас помогают технологии. Перед тем как сделать финишный рывок, мы по спутниковой связи звоним в лагерь, и наши коллеги смотрят прогноз погоды. И если он благоприятный — мы идем, а если прогноз плохой — ждем на стартовой отметке, где кислород еще не расходуется. И так получилось в этот раз. Был волнительный момент. Мы запланировали восхождение и с отметки 6400 звоним вниз. А нам говорят, что согласно прогнозу — сильный ветер. При ветре подниматься нельзя, можно получить обморожение. Мы говорим: «Ладно, ребята, позвоним завтра». Звоним утром, прогноз еще хуже. Остальные лагеря уходят вниз, потому что прогноз плохой на всю неделю. Но мы настроились на борьбу. Звоним на следующий день, и нам сообщают, что погода меняется с плохой на хорошую. Мы собираемся и идем вверх. Попали минута в минуту. Если бы задержались хоть на час, были бы проблемы. И только когда мы спустились вниз, погода снова испортилась.

— Как долго вы пробыли непосредственно на вершине?

— На вершине мы пробыли минут 30-40.

— А что вы там делали?

— Это невероятное чувство, поскольку до последнего не верилось, что все удастся. А когда увидел отметку, что до вершины осталось сто метров, тогда я понял, что просто обязан это сделать. Вы только представьте, сколько людей из разных стран пытаются взойти на вершину! А в году бывает всего лишь дней пять хорошей погоды, и в эти дни на вершине может просто создаться пробка. Мы рискнули и пошли первыми, когда там никого не было, поэтому получили возможность постоять и даже полежать — насладиться моментом. Площадка на вершине не большая — там помещается ровно пять человек. Хотя каждый год вершина меняется. Она снежная, и как снег при ветре ляжет — такая и получится вершина.

— А что вы видели перед собой? Кстати, день был солнечный?

— Погода была хорошая. Мы все рассчитали и взошли на вершину с первыми лучами солнца. Были видны соседние горы — так называемые восьмитысячники, и они были где-то внизу. Мы шутим, что, мол, «Боинги» рядом летают — высота 8848 метров. Это уже тропосфера, без кислорода на такой высоте находиться невозможно. Хотя есть альпинисты, которые ходят на вершину без кислородной маски. С нами был румын — так вот он был без кислорода, и ему это очень тяжело далось. Если мы шли с вершины до 4000 метров одним рывком, то он спускался три дня, у него сгорело лицо. Эверест не всегда принимает людей без кислорода. Я уж не говорю, что это должны быть очень подготовленные люди.

— О чем вы думали там, на вершине?

— Когда я увидел вершину, у меня из под маски потекла слеза — мужская, скупая, но слеза. Эверест — это самое большее, о чем может мечтать альпинист. Через пять минут после восхождения у меня замерзла маска, а я стою и радуюсь на морозе 38 градусов и пытаюсь голой рукой оттереть маску, потому что не могу вдохнуть. Я абсолютно счастлив и в то же время  понимаю, что надо действовать, иначе не смогу дышать. Когда мы спускались,  видели тела погибших. Их оттуда не убирают, и яркие костюмы погибших альпинистов заметны издалека — ужасная картина, от которой стынет кровь. Поэтому нужно было думать не только о том. Как подняться, но и  как спуститься, чтобы не остаться навечно на вершине. Каждый шаг дается с трудом, там даже остановиться, чтобы завязать шнурки, сложно.

— После Эвереста вам есть о чем мечтать?

— Гор на свете много, и я планирую следующую экспедицию с первой  украинкой, которая покорила Эверест, — Ириной Галай. Мы отправляемся на Аляску, чтобы осуществить восхождение на самую высокую точку Северной Америки — гору Денали. Обычно перед Эверестом альпинисты ходят на эту гору для тренировки. Она очень сложная. Хоть и не самая высокая — чуть больше шести тысяч метров, — но технически весьма непростая. К тому же это почти полярный круг, и с погодой постоянные проблемы. А сейчас надо набираться сил, есть витамины.

— Вы похудели при восхождении на Эверест. Чем вы вообще там питались?

— Есть люди, которые по 15 килограммов теряют. А я не сильно похудел — всего на три килограмма.

— Благодаря украинскому салу?

— Да сало нам помогало, его ели все. Я взял три килограмма, и на высоте 8300 метров мы его еще ели. Сало всегда было элементом питания наших альпинистов. Много лет назад даже институт питания рекомендовал для альпинистов сало и лук. Кроме этого, мы пили на высоте сладкий чай. Особо есть не хочется — при рывке вверх организм работает на внутренних резервах.

— Что вы привезли домой из экспедиции?

— Меня всегда просят что-то привезти, а я забываю. Но на этот раз привез камни — правда, не с самой вершины, а с места пониже. Но самое главное — я привез в своем сердце эмоции, которые никогда не забуду, и готов говорить об этом.