Гость редакции ВХ — член Консультативного совета по охране культурного наследия при Харьковской областной государственной администрации,  председатель Совета Неформального общества друзей Зинаиды Серебряковой Михаил Красиков.

— Здравствуйте, Михаил. Меня зовут Светлана. Скажите, пожалуйста, есть ли сегодня проблемы в сохранении архитектурного наследия города?

— Эти проблемы существуют во всем мире, но в Харькове, как мне кажется, сложилась кризисная и, я бы сказал, просто трагическая ситуация. У нас фактически не осталось памятников архитектуры и истории, которые за последние 20 лет не были в той или иной степени повреждены. Например, недавно я побывал в Черновцах – посмотрел, в каком состоянии находятся такие же, как у нас, дома ХІХ века и начала ХХ столетия. Там здания этого  периода  так сохранились, что идешь по улице и чувствуешь прошлое столетней давности. Представьте, что Харьков в этом смысле значительно проигрывает даже Киеву. Хотя в Киеве бизнес-интересы не меньшие, чем в нашем городе, мне показалось, что пластиковых окон на зданиях начала ХХ века меньше, чем у нас. По крайней мере, Дом с химерами и другие достопримечательности эпохи модерна не уродуют так кардинально, как в Харькове шедевры Ржепишевского на Рымарской. Дарвина, Маршала Бажанова и других улицах. Памятники архитектуры нужно только реставрировать – поддерживать в их первоначальном виде, а к реконструкции приступать только когда реставрировать их невозможно. В любом случае реконструкция должна быть согласована со всеми памятникоохранными организациями. Представьте, что на знаменитых домах эпохи Возрождения  в Венеции установлены евроокна и тарелки спутниковых антенн. Интересно ли будет туристам видеть «свидетелей» Средневековья и Ренессанса с современными элементами?

— То есть Харьков теряет историческое лицо из-за пластиковых окон и тарелок?

— На мой взгляд, на протяжении последних 15-20 лет Харьков катастрофически утратил лицо. Он стал псевдоевропейским прилизанным городом. Но, кстати, лицо города – это не только центральные улицы и несколько всем известных строений. Лицо города – это еще и околицы. В Познани, например, окраины города по состоянию домов, брусчатки ничем не уступают центральным улицам. Там понимают, что человек должен жить в достойных условиях в любом уголке города.

«Харьковские здания не смогли пережить жлобство»

— Здравствуйте. Михаил. Меня зовут Алена. Скажите, пожалуйста, много ли интересной архитектуры Харьков утратил безвозвратно?

— К сожалению, да, и мы теряем памятники архитектуры все больше и больше. Утрата памятников началась еще в советские времена, но во времена независимой Украины этот процесс пошел значительно быстрее. И проблема не только в том, что дома сносят. Собственники кафе, магазинов, отелей, которые приобрели исторические здания, считают, что могут делать с домами все что угодно. Чудесные архитектурные исторические сооружения осовремениваются, и этого никто из якобы контролирующих организаций не замечает. Свежий пример – так называемая «банковская стеночка» на площади Конституции: здания бывших Земельного, Торгового, Волжско-Камского и других банков. Здания были повреждены по время Второй мировой войны, после более-менее грамотно реставрированы и частично реконструированы. Один из домов, который сохранился лучше остальных – здание Санкт-Петербургского международного коммерческого банка, ныне Сбербанка. В его окнах архитектором Виктором Величко было установлено венецианское стекло с чудесными узорами. Я всегда любовался этими аутентичными окнами, которые пережили революцию 1917 года, гражданскую и Вторую мировую войну. Но они не пережили сегодняшнего жлобства. Нынешние владельцы здания решили разместить в окнах информационные стенды, заменили стекло, и теперь вы уже не видите прежней красоты.

— А можно ли исправить ситуацию?

— Для этого нужно отслеживать такие случаи и карать штрафами — этим должно заниматься  управление архитектуры и строительства Харьковской облгосадминистрации. Но, увы, оно бездействует.

— Неужели нет закона, который обязывает собственников не уродовать ценную архитектуру?

— Люди, которые являются собственниками зданий, обязаны подписать охранный договор с памятникоохранными структурами. Но по закону договор можно подписывать не во время покупки квартиры или здания, а на протяжении месяца после приобретения. Собственник может десятилетиями жить в доме, который является памятником архитектуры, и не подписывать охранный договор, при этом на практике никто почему-то не может заставить его это сделать. Подписание договора растягивается на годы, а представитель памятникоохранной структуры ходит и, как нищий, просит, уговаривает хозяина подписать документ. Собственник отказывается, а это значит, что он не берет на себя обязательств поддерживать хотя бы фасад, не говоря уже о здании в целом, в том виде, в котором оно ему досталось. Такая позиция у нас почему-то возможна.

— А разве нет мер поощрения за качественную реставрацию и наказания за грубое искажение первоначального вида памятника?

— В Украине их фактически нет. Во-первых, у нас не ведется реальный мониторинг состояния памятников архитектуры, во-вторых, нет  органов, которые могли бы оперативно реагировать на повреждения. Хотя, по  закону, за повреждение памятников архитектуры у нас предусмотрены солидные штрафы — от 100 до 1000 необлагаемых налогом минимумов доходов граждан. Если бы кто-то применил этот закон к нарушителям, я думаю, это имело бы результат, но я не знаю ни одного случая ни в Харькове, ни в другом городе Украины , чтобы этот закон работал. В Европе, если человек приобрел здание, например, ХVI столетия, являющееся памятником архитектуры, он не может по собственному усмотрению заменить даже дверную ручку. Если он это сделает, к нему сразу придет инспектор и выпишет такой штраф, что прежняя ручка снова окажется на месте. Во-вторых, в Европе существует политика поощрения: европейские государства выделяют серьезные средства на поддержание исторически ценных зданий в необходимом состоянии. У нас же, к сожалению, на сохранение памятников архитектуры выделяются мизерные средства, хотя на попсовые пиар-акции охотно тратят огромные деньги. Если хотя бы половина миллионов, которые выделяют на второстепенные фестивали, шла на реставрацию, наши памятники архитектуры и истории выглядели бы совсем иначе.

Почему исторические здания хоронят заживо

— Добрый день, Михаил. Меня интересует, как получилось, что харьковский дом, в котором жила семья известного актера и драматурга Марка Кропивницкого, был снесен? Неужели этот снос законен?

— На мой взгляд, эта ситуация очень показательна. В то время как именем Кропивницкого называют целый город, на Харьковщине, с которой связана половина жизни Марка Лукича, к нашему известному земляку совсем другое отношение. Этот дом по пер. Лопатинскому, 6 имеет охранный номер. Если бы собственник дома обратился в управление культуры и  наш Совет по охране культурного наследия при ХОГА, мы не дали бы согласия на уничтожение строения. На самом деле в этом здании нужно было открыть музей. Марк Кропивницкий – это личность, которой мы можем гордиться, это брендовое для Харькова имя. Но собственник здания настолько уверен в безнаказанности, что он никуда не обращался – ему просто был нужен земельный участок, на котором находился дом. В ноябре прошлого года он снес этот дом. Управление культуры еще в конце 2016 года направило письмо в прокуратуру, но почему-то до сих пор виновный не привлечен к ответственности. Собственника, который варварски уничтожил памятник архитектуры, даже не оштрафовали.

— А можно ли установить на этом месте хотя бы мемориальную доску?

— Конечно, на месте исчезнувшего дома  можно установить какой-нибудь баннер и написать, что здесь жила семья Марка Кропивницкого. Но  я считаю единственно правильным в судебном порядке заставить фирму, которая уничтожила памятник истории, отстроить его заново по фотографиям, чертежам и открыть за свой счет музей классика. Это был бы урок для тех, кто уничтожает нашу культуру.

После реставрации здания не похожи сами на себя

— Здравствуйте, Михаил Михайлович. Вам звонит Алексей. Скажите, есть ли в Харькове архитектурные памятники, которые еще можно спасти?

— В Харькове множество домов, которые десятилетиями не могут привести в порядок, хотя эти здания связаны с жизнью великих личностей. В первую очередь, особняк знаменитого доктора, профессора Степана Сурукчи на Садовой, 7/9. Этот дом чудесно сохранился, замечательно выглядит и терраса, на которой пели Федор Шаляпин, Александр Вертинский и другие известные артисты. Была идея создать в этом доме и в доме на Пушкинской, 55а, где жил выдающийся деятель музыкальной культуры Илья Слатин, музеи. Когда-то на доме Ильи Слатина была мемориальная доска, но последние годы дом стоит пустой, его судьба не определена, и в любой момент он может исчезнуть, а на его месте появится что-то торгово-развлекательное. Что касается дома Степана Сурукчи, его не снесли, и мэр в 2013 году пообещал, что дом будет отреставрирован, однако воз и ныне там.

— А кстати, что вы думаете о качестве реставрации харьковских домов? Какой вид они приобретают после восстановления?

— К счастью, в Харькове есть ответственные реставраторы: заведующая кафедрой  реконструкции и реставрации  архитектурных объектов университета строительства и архитектуры Екатерина Черкасова, ее коллега Владимир Лопатько и известный реставратор Владимир Новгородов. Если эти специалисты берутся за дело, здания сохраняют свой вид. Но если реставрацией занимаются сомнительные организации, дома осовремениваются и теряют аутентичный вид. У нас часто бывает так: объявляется реставрация, а на самом деле происходит реконструкция – то есть перестройка. Так, кстати, было и с  филармонией: после так называемой реставрации здание стало абсолютно новым строением. На мой взгляд, это просто преступление: здание бывшего оперного театра было не только памятником архитектуры, но и истории. В нем пели знаменитые исполнители, происходили знаковые события, о которых школьники читают в учебниках: именно в этом доме состоялись съезд «расстрелянных кобзарей», показ первого в Украине фильма (его снял харьковский фотограф Альфред Федецкий),  печальной памяти «процесс СВУ», первый в мире суд над фашистами. Это здание настолько перенасыщено историей, что с ним нельзя было обращаться, как с заурядным строением и реконструировать в угоду вкусам и представлениям заказчика.

— А много ли в Харькове случаев, когда историческому зданию давали вторую жизнь и создавали там музей?

— В Харькове таких случаев я не знаю. Но Музей знаменитых харьковчан имени Клавдии Шульженко, например, находится в интересном здании, построенном архитектором Виктором Троценко в 1920-е годы. Благодаря тому, что в доме находится учреждение культуры,  строение поддерживается в надлежащем состоянии, но при этом его близнец, который находится рядом и имеет такую же ценность, разбирается на кирпичи. Это ненормально. Впрочем, есть интересный пример реставрации дома рубежа ХІХ–ХХ веков, который находится на улице Полтавский шлях почти напротив Дмитриевского храма. Зданием бывшей фирмы «Треугольник» долго никто не занимался, и я думал, что ему уже конец. Но, к счастью, нашлись люди, которые вложили в его реставрацию средства, и сегодня он выглядит абсолютно адекватно. Увы, такие примеры можно сосчитать на пальцах одной руки.

Великие люди не удостоились мемориальных досок

— Добрый день, Михаил. Меня зовут Олег. Насколько мне известно, вы читаете лекции из цикла «Харьковская ЖЗЛ». Интересно, насколько обширной могла быть харьковская книга о замечательных людях?

— В такой книге может быть немало имен. Но  парадокс: в Харькове память о самых известных людях не увековечена мемориальными досками. Например, на фасаде старого здания университета на улице Университетской вы не увидите имена харьковчан, которые сделали самые значительные открытия в мировой науке или прославились в сфере культуры. Всему миру известны имена великого филолога Александра Потебни, Юрия Кнорозова – человека, который сделал открытие столетия — расшифровал иероглифы майя. На родине майя этого человека боготворят, недавно в Харькове назвали улицу его именем, но на здании университета, где он учился, его имени нет. Нет мемориальных досок историку и писателю Николаю Костомарову, знаменитому композитору Николаю Лысенко, известнейшему математику-академику Михаилу Остроградскому, которые тоже были студентами университета. К слову, еще один нюанс. Процесс декоммунизации сопровождался тем, что у нас массово снимали доски, на которых фигурировали имена деятелей советского периода. На мой взгляд, это ошибочная политика. Мемориальные доски никого не прославляют. Они несут историческую информацию. Например, сняли доску на улице Ольминского (сейчас Максимилиановской), 9, где было написано, что  здесь жил экономист,  глава Госплана СССР Валерий Межлаук, который много сделал и для процветания Харькова. Я не думаю, что после демонтажа доски, которая не пропагандировала советский период, а констатировала факт проживания Межлаука, кому-то стало лучше.