Гость редакции «Вечернего Харькова» — заслуженный артист Украины, актер и режиссер Харьковского государственного академического театра кукол им. В.А. Афанасьева Игорь Мирошниченко.

— Добрый день, Игорь. Меня зовут Елена. Вы являетесь режиссером новогодних интермедий. Какие новогодние действа приготовили для малышей в этом году?

— Ежегодно в новогодние праздники мы готовим интерактив с детьми – небольшой сюжет, имеющий свою историю, получасовое представление перед началом спектакля. А после антракта уже начинается сказка на сцене. Поэтому непременные участники интермедий – Дед Мороз и Снегурочка и еще какие-нибудь персонажи, которых мы сами придумываем, сами пишем истории с их участием.

В этом году, например, в нашей интермедии фигурируют два пингвина, которые заблудились. А им очень хочется узнать, что же это за волшебный разноцветный праздник, на котором есть, как им объясняли полярные летчики, какая-то мачта с зелеными лапами, какой-то дедушка, который всех развлекает, и его любимая внучка… И в процессе действа они узнают, что такое Новый год, как его празднуют, что такое елочка. Естественно, мы играем с детьми в озорные веселые игры. Все традиционно, но, безусловно, с волшебной ноткой, потому что дети приходят в театр кукол, а это волшебное искусство – как для детей, так и для взрослых.

Могу с гордостью сказать: люди к нам стремятся. Это заслуга всего коллектива театра, что у нас много лет подряд – порядка тридцати – билет на новогоднюю кампанию в театр достать очень-очень трудно.

— В этом году в театре особое праздничное убранство. Расскажите, чем радуете и удивляете зрителей?

— Стараемся каждый год в новогодние праздники украсить наше здание и изнутри, и снаружи так, чтобы создать атмосферу праздника, чтобы всем, кто туда заходит, было приятно и радостно. Сейчас в фойе установлены четыре елочки, все украшено новогодними разноцветными гирляндами. Наши художники Наталья Денисова и Марина Кужелева всегда стараются «изобразить» зиму внутри помещения. То есть на 19 дней наш театр серьезно преображается, и действительно – заходишь как в сказку. Неслучайно же у нашего театра есть неофициальное название – Дворец сказок. И мы стараемся ему соответствовать.

Чем театр кукол порадует детвору

— Игорь, здравствуйте. Наталья Петровна меня зовут. Чем порадует детвору театр на каникулах и в праздничные дни?

— Конечно же, своими спектаклями для детей разного возраста — от трех-четырехлетних малышей до ребятишек постарше – до 7 лет. Это «Снежная королева», «Жили-были» по мотивам русских сказок, «Айболит», «Белоснежка и семь гномов», «Волк и семеро козлят». Также у нас в репертуаре украинская сказка «Котигорошко», премьера которой состоялась буквально на днях. Так что, помимо привычного репертуара, будем радовать еще и новым спектаклем, автором которого является Наталья Шейко-Медведева. Сказка идет на украинском языке – с фольклором, с песнями, со змеем, который строит всяческие козни, и, конечно же, с радужным оптимистическим финалом, когда зло повержено, а добро торжествует.

— Сегодня от харьковчан нередко можно услышать: «В театре кукол не был с детства». То есть театр ассоциируется у многих с детским репертуаром. Между тем в театре ставится много взрослых спектаклей. Такого взрослого репертуара нет ни в одном украинском театре кукол…

— У нас серьезный вечерний репертуар – репертуар для взрослых. Это наше достижение, которое берет начало с 1950-х годов, когда руководителем театра стал Виктор Афанасьев. Первый спектакль для взрослых – «Чертова мельница» – был поставлен в 1955 году и до сих пор идет в театре с непременным аншлагом. С тех пор репертуар для взрослых – неизменная визитная карточка харьковского театра кукол.

Сейчас в нашем театре просто огромное количество спектаклей для взрослых: «Простые истории Антона Чехова» и «Вишневый сад» этого же автора, «Женитьба» Николая Гоголя, «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Король Лир» Уильяма Шекспира… Взрослые зрители ходят к нам достаточно активно, есть  даже некая напряженка с билетами. Это говорит о том, что мы хорошо держимся на этой волне.

Мистика «Мастера и Маргариты»

— Здравствуйте, Игорь. Это Анатолий звонит. Насколько для вас были интересны образы Мастера и Воланда, которых вам посчастливилось сыграть в разное время в «Мастере и Маргарите»?

— Это, конечно, отдельная история – и в биографии театра в целом, и в моей в частности. Любимый не одним поколением читателей роман Булгакова довольно часто ставился в последние годы в театре и в кино. Эпохальное произведение, за которое, честно говоря, даже страшно браться, потому что написано оно так живо и с такой фантазией, что у каждого по этому поводу есть свои представления. Чтобы поставить такой материал на сцене, перевести на язык театра, нужно обладать большой смелостью, каковой, собственно, и обладал наш тогдашний режиссер Евгений Гимельфарб. Именно он предложил к постановке это произведение. Мы работали над ним три года.

Никогда не думал, что буду играть Мастера. Читая роман в первый раз, любой человек, а актер – тем более, как бы примеряет на себя образ того или иного персонажа. Ищет созвучные нотки в своей душе. Я всегда считал, что моя роль – это Фагот, он же Коровьев. Мне и фактура его нравится, и характер – эдакая чертовщинка… И когда я получил роль Мастера, то очень удивился, потому что Мастера я на себя вообще никогда не примерял. Мне казалось, что это достаточно замкнутый в себе персонаж, болезненный. Но, начав разбираться в образе вместе с режиссером, я понял – да, это мое, мне интересно. Однако через 13 лет пришлось оставить эту роль и уйти на более возрастную – Воланда. И вот уже более семи лет я выхожу на сцену именно в этом образе. Воланд как персонаж – это темная сила, и было безумно интересно попробовать. Многие говорят, что роман мистический, всех, кто играет в этом произведении, преследуют какие-то неудачи, вплоть до болезни. Тьфу-тьфу-тьфу — ничего этого нет в моей жизни. Потому что это всего лишь персонаж, всего лишь роль…

— Какой спектакль как для актера имеет для вас наибольшее значение?

— Как воспитательный момент личности – наверное, все-таки «Мастер и Маргарита» и роль Мастера. А с точки зрения становления как актера – «Тень» по пьесе Евгения Шварца. Мы выпустили его в 1991 году, он шел около 20 лет и игрался неизменным составом. Сейчас этот спектакль не идет, потому что я уже не тот — все-таки Ученому, которого я играл, было 26 лет. А Славе Гиндину, который был моей Тенью, тоже уже не 25. Спектакль, как и человек, – не вечен. Но это была очень серьезная актерская школа, тем более что пришлось впервые в театре кукол выйти на сцену живьем – в этом спектакле задействованы и куклы, и люди. Вот Тень и Ученый — были живые люди, мы работали в паре с огромными ростовыми куклами. И это совмещение дало очень интересный эффект, который запомнился людям. Наши зрители сожалеют, что спектакля уже нет в репертуаре театра кукол.

«Мы сделаем то, чего не делали никогда»

— Игорь, добрый день. Светлана меня зовут. Ведь вы работаете не только как актер, но и как режиссер. Какие спектакли ставите?

— Я ставлю детские спектакли. Их уже семь... В первую очередь хотелось бы отметить «Тайну королевского сада». Совершенно оригинальное произведение. Драматург Ирина Дубровская написала сказку, взяв за основу некоторые мотивы произведений братьев Гримм, но ее история – абсолютно оригинальная. Спектакль дорог мне тем, что я впервые попробовал совместить несовместимое в нашем театре: кукол на ширме и как фон – видеопроекцию в качестве декорации. У нас почти вся декорация – это 3D-графика.

— Как дети реагируют на видеопроекцию?

— Замечательно! Дело в том, что она несет в себе ту эмоцию, которую очень сложно передать статичными декорациями. Например, лес горит – когда зрители видят это на огромном экране, они как будто присутствуют даже не в театральной реальности, а в чем-то более глобальном... Затем мы попытались закрепить успех в «Снежной Королеве» – здесь куклы у нас находятся будто внутри мультфильма. Мне были очень интересны такие опыты соединения двух миров. Последний мой спектакль в этом году — «Белоснежка и семь гномов» — тоже с использованием 3D-графики.

Это очень интересная для меня тема, и я пойду дальше в своих исканиях, потому что есть еще много технических приемов, которые мы не использовали. Хотим все это собрать в очередном спектакле, который выйдет в будущем году. Попытаемся сделать то, чего не делали еще никогда. Говорить, что за спектакль – пока не буду. Работа только начинается, и я не хочу ее спугнуть.

— А с кем вы сотрудничаете во время создания спектаклей?

— Постоянный драматург – Ирина Дубровская — актриса нашего театра и моя жена. Она пишет пьесы довольно давно и довольно удачно. И спектакли, которые мы, по сути, создаем вместе, рождаются в творческих спорах.

Продолжаем сотрудничать с художником Ириной Борисовой, невзирая на то, что она живет за океаном. Она давно уехала в Америку, вышла замуж за бывшего харьковчанина Юджина Мамута, который в 1987-м получил «Оскар» за создание спецэффектов к фильму «Хищник». Но мы ставим спектакли по скайпу. Я ей предлагаю материал, она показывает эскизы, потом прилетает в Харьков, делает основную часть работы, улетает обратно – и дальше продолжаем работать по скайпу. Так мы с ней делали «Тайны королевского сада», «Снежную королеву», «Снегурочку» и сейчас затеваем четвертый спектакль.

Обычные зрители не поняли

— Игорь, здравствуйте. Николай на связи. Многим памятны ваши капустники, которые вы делали вместе с Вячеславом Гиндиным. Имеет ли продолжение эта деятельность?

— Она имела продолжение на протяжении 20 лет – мы ездили на фестивали театральных капустников «Веселая коза» в Нижний Новгород, завоевывали всяческие призы, Гран-при, первые места. Кстати, все наши капустные глупости переросли в некий интересный жанр – капустник театра абсурда. На пространстве СНГ больше никто в этом стиле не работает.

Когда-то Славе Гиндину пришла в голову мысль переделать фильм «Сталкер» под театральную ситуацию. Все оказалось очень просто: слово «зона» заменили на слово «сцена». Театралы восприняли идею на ура – было очень смешно. А вот публика, купившая билеты на гала-концерт, в который вошел наш номер, ничего не поняла. Для обычных людей внутренняя театральная тема не близка. Чтобы понимать всю подноготную, нужно все-таки быть в этой профессии.

В Доме актера и сейчас проводятся традиционные капустники – по окончании новогодних праздников. 15 января следующего года снова состоится такое собрание, и мы что-то будем готовить. Но, конечно, такого, как раньше, к сожалению, уже нет. Ведь капустник – это то, что возникает внезапно, спонтанно. Пришла какая-то мысль – сами порадовались, похохотали, людей повеселили, получили свои аплодисменты и… больше это никогда не играется. Ведь это не репертуарный спектакль…

В Европе стационарных театров кукол нет

— Здравствуйте. Меня зовут Вера Сергеевна. Игорь, сегодня в СМИ нередко звучит мысль, что харьковский театр кукол – театр европейского уровня, о чем свидетельствуют и многочисленные Гран-при, полученные на международных фестивалях. Насколько харьковский театр, харьковские актеры могут быть востребованы в Европе?

— В последнее время мы так замусолили слово «европейский», как будто Европа – это стандарт, которому нужно поклоняться как божеству. На самом деле нет. И наши последние спектакли, которые делает главный режиссер театра Оксана Дмитриева, можно показывать в Европе совершенно спокойно. Они будут интересны европейским зрителям, потому что в них есть общечеловеческая эстетика, которая понятна всем. Немцы или французы могут не понять текст, потому что это Гоголь, Чехов, но в общем и целом то, что происходит на сцене, – некая магия, которая действительно завораживает. Вот в этом смысле наш театр – европейский, да, то есть достигший определенного уровня.
Но все-таки мы — театр репертуарный, что Европе не особенно присуще. Там есть проекты. Собрались, проект сделали, откатали, публика посмотрела – давайте следующий. А о прежнем уже забыли. А наши спектакли идут по десять-двадцать лет, а то и больше шестидесяти, как «Чертова мельница» например. У нас другая специфика.

— Каково ваше впечатление от спектаклей европейских театров кукол?

— Европейские театры кукол – это, как правило, маленькие семейные театрики, которые не имеют четырехэтажного здания в центре города, как мы. Два-четыре человека делают все сами – изготавливают кукол, выступают в разных городах. Тем не менее это довольно интересно, у нас такого нет. Это не наша история, не наш менталитет. Когда-то приезжали ребята из Германии. Походили по нашему театру, посмотрели фотографии, спрашивают: «Труппа возит портреты с собой?». «В каком смысле возит?», — интересуюсь. «Ну вы же переезжаете с места на место?», — говорят. «Нет, мы здесь живем и работаем, это наше здание», — отвечаю. Немцы были в шоке — у них стационарных театров кукол нет вообще.