Этот материал пришел в редакцию «Вечерки» по электронной почте из Ростова-на-Дону. Оказывается, где-то там, в российском городе, есть люди, которые любят наш город настолько… Впрочем, насколько, судите сами.
Когда становится душно и хочется разобраться с одиночеством, я сажусь в поезд и еду в Харьков….Люблю вокзал. Его здание — что-то среднее между театром и замком с колоннами, куполообразной крышей и двумя башнями по бокам. Привокзальная площадь круглая, как лужайка. Каймой — скамейки, а посередине клумба и фонтаны. Один большой и два маленьких. Днем в летнее время площадь наполняется солнцем, как земной шар, и все играет: лица людей свет излучают, цветы на клумбе горят, а вода… она притягивает. Дети у воды, как ангелы. Иногда на площадь слетаются голуби. Однажды увидела девочку лет пяти. Она бегала среди них так легко, тени птиц кружились серыми расплывчатыми пятнами, и хотелось написать где-нибудь на здании вокзала рядом с большими часами: «Мир — труд — май» или «Девочка — голуби — мир». А еще год и месяц.
Не знаю, что думали в тот момент люди вокруг меня. Но точно что-то хорошее. Странно, но я ни разу не слышала мат. Матерый, пропахший злобой и усталостью. Ни разу. Может, фонтанами любовалась, а может, — место такое…. Ноги, руки, сумки — все движется, движется как-то гармонично, по-доброму. Суеты нет. И еще: люди разные с разных концов света едут, и все друг на друга похожими делаются.
Но вечером интереснее. На самом деле по-настоящему вокзал живет именно вечером, когда темнеет. Если вы окажетесь там в это время, присесть, скорее всего, не удастся: занято все. Полукруг скрытых лиц, будто у костра, а костер — фонтан-гитара. Я называю его так, потому что он кажется мне живым. Много фонтанов видела, но все они были искусственные, а этот живой. И музыка, музыка, музыка….
Почему-то хочется слушать украинские мелодии. Харьков — русский город, но в темноте, глядя на людей вокруг, я как-то особенно ощущаю сочность украинского языка. Может, оттого, что он — народный? А вокруг — народ… и не хочу я в такие минуты никуда: ни в Рим, ни в Париж, ни в Африку. Я — дома.
Фонтан переодевается, играет, горит и словно до звезд достает. Тихо вокруг… Конечно, рядом влюбленные парочки, и семьи с детьми, и студенты, и все фотографируют, и смеются, и разговаривают, но — тихо. Тихо и светло. Без рационализма… я смотрю на людей и слушаю вечер…
К полночи чуть меньше музыки. Фонтан успокаивается, но скамейки по-прежнему заполнены… если есть на свете сказка, то она — там!
В один из моих приездов в Харьков я ночь провела на этих скамейках. Тепло было, июль. Еле место нашла. Видимо, никому не хотелось внутрь. Только присела и вдруг голос рядом:
— А Вы здесь как оказались?
Смотрю — мужчина, одет скромно, лет пятидесяти. Я не ответила, а он продолжил:
— Да, Ваше поколение вон там.
И неопределенно указал на противоположный конец в темноту.
— Мое поколение? Какая разница?
Теперь промолчал он. А через некоторое время еще чуть недоверчиво повернулся ко мне.
— Я уезжаю в четыре утра.
Он заговорил на ломаном украинском тихо-тихо, а потом спохватился и переспросил:
— Вам понятно?
— Да.
— А я подумал… да я, девочка, мать похоронил. Из Донецка йиду. А у меня три сына, из Белой Церкви я. Так… Це пид Кыивом. Знаете?
Я не знала, но почему-то соврала:
— Да.
— Вы там були?
— Нет.
— Приезжай. Девочка, приезжай! — Он коснулся моей руки и весь как-то встрепенулся, потом смутился, руку отдернул и полез в карман. Торопливым движением вытащил смятый лист бумаги, ручку и принялся что-то быстро писать. Один раз оторвался и спросил:
— Приедете?
— Да, — снова соврала я.
А он все писал и писал, будто его адрес состоял из целого мира букв и цифр…
— Вот…
Мужчина протянул мне листок и, оторвав от него чистый клочок, попросил:
— Ну, а теперь я хочу знать, с кем познакомился.
Я представилась.
— Оставите свой адрес?
Не знаю зачем, но я начала писать его и уже почти закончила, а он вдруг остановил меня:
— Отдайте мне мой листок.
— Почему? — не поняла я.
Мужчина посмотрел мне в глаза.
— Потому что Вы не приедете. Никогда.
Я не ответила, а просто сказала:
— Извините, пожалуйста…
И встала….
Сделалось как-то неловко. Пройдя несколько шагов, я обернулась — мужчина сидел все так же, чуть сгорбившись, положив руки на колени. Но он не выглядел одиноко, вокруг были люди…
Иногда сомневаюсь: может, только мне эта площадь кажется такой, а другие не видят в ней ничего особенного? Но нет! Однажды познакомилась с мамой и дочкой. Они гостили у родственников и, как это иногда случается, после двухнедельного пребывания поругались. Приехали сюда, сдали багаж и вышли к фонтану. Когда я спросила, почему они не пойдут в комнату отдыха, они с удивлением ответили: «Да что Вы! Ночь чудесная! Мы лучше погуляем!» И пошли….
А я тогда отправилась в кафе. На Харьковском вокзале вполне сносное меню. Первые, вторые блюда плюс соки и салаты. Единственный минус: отсутствие черного хлеба и яиц. Если ты обедаешь один раз, то без этого, конечно, можно обойтись, а вот если несколько? И я поинтересовалась у пышного круглолицего официанта, почему в меню отсутствуют яйца. А он в ответ предложил конфеты. Сладкое я взяла, но заметила, что женщинам все-таки нужны яйца. Официант заулыбался и сказал, что женщины сами не знают, что им нужно. Я настаивала на яйцах, и каждый из нас остался при своем мнении…
Что вокзал? Город — это люди. Люди и улицы. Центр Харькова широкий, светлый. Церкви, зелень, огромная площадь Свободы с памятником Ленину, а напротив — областная администрация, вот такое соседство! И вы знаете, прекрасно все это смотрится. Даже лошадка мимо детей возит: рядом парк Шевченко, фонтаны. Опять фонтаны!!! Есть один очень запоминающийся аксессуар города: огромный температурный градусник во весь рост пятиэтажного здания. Такая красная ртуть и четкая шкала. Для близоруких издалека все видно, поэтому удобно.
Когда я впервые попала в Харьков, был сентябрь, выходной день, бабье лето, свадьбы… я шла по парку и вдруг увидела невесту в розовом платье. В длинном розовом платье Спящей Красавицы. Может, в этом нет ничего особенного, но именно это стало для меня атмосферой Харькова. И потом уже, в какой бы мрачный, холодный, мокрый, суетливый, уставший день я не приезжала — всегда за облаками видела розовое платье…
И в самом деле, один раз пришлось искать дом одной моей знакомой, точный адрес которой я не помнила, забрела по ошибке не туда. Дверь открыла женщина лет 50. Я попросила ее разрешить мне позвонить, так как сотового телефона у меня с собой не было. Женщина разволновалась:
— Деточка, звони, конечно, а если что — оставайся ночевать. Темнеет уже! Оставайся!
Я сначала подумала, что она шутит, но потом вижу — нет! Серьезно говорит! Боже мой, ну где в наше время в крупном городе один незнакомый человек бескорыстно предложит другому ночлег? Отвечаю: «В Харькове!» Жалко, что я подруге все-таки дозвонилась! А студенты? Их здесь очень много, потому что Харьков — не только город больших паровозов и красных трамваев (как говорили мои знакомые), но и студентов, которые его любят.
Какая энергия в День города! Конечно, можно возразить: энергия всегда особая в День города! Но только здесь я слышала, как огромная счастливая толпа под залпы салюта вопит: «Харьков! Харьков! Харьков!» И так бесконечно. Вы понимаете? Бес-ко-неч-но! Город, откуда я родом, так не кричит никогда! И я чувствую, что в этот момент и, наверное, не только, они страшно гордятся своим городом, и тоже начинаю кричать: «Харьков! Харьков! Харьков!»….
Больше всего я люблю его в будни в начале весны. В будни улицы легки, и люди — точки, и мир — заново. А чуть позже очень много гнезд на деревьях. Нигде не видела столько гнезд. И я просто хожу и дышу. Я чувствую кислород. Кислород Харькова. Мне хватит его на духоту жаркого лета, на безумие последующих дней, на временную скуку и усталость. Интересно, а голова Харькова видел, какие гнезда в этом городе в конце апреля? Знает, что счастливых людей на улицах все-таки больше?
Харьков не очень политичен, более интеллигентен. Конечно, по сравнению с городом, откуда я родом, где вообще не протестуют, — ого-го! Здесь почти в каждый свой приезд я вижу или весело бастующих студентов, недовольных тем, что закрывают кинотеатр, где можно было посмотреть некоммерческое кино, или какую-нибудь группку представителей Н-й партии, что-то вещающей в громкоговоритель. Но — интеллигентно. Ненавязчиво. Посмотрел, послушал — и дальше пошел. В зоопарк, например.
Харьковский зоопарк дикий, заросший. И этим он берет. Заходишь в городской парк «Шевченко», идешь по дорожкам мимо каруселей, кафе, воздушных шаров, ваты, машинок напрокат, идешь и рискуешь пройти мимо, но если идти внимательно и устремиться чуть вглубь, совершенно неожиданно увидишь вход в зоопарк. Вот это зоопарк. Звери в клетках видны. Можно их обойти, с ними побеседовать, уважение к личности ощутить. Вот он лев, а вот белый медведь. Такие ухоженные…
Что-то у меня город идеальный получается. Да нет, не идеальный он, конечно. Ни столица, ни антиквариат, ни заповедник. Но есть в нем что-то очень настоящее. Не могу объяснить. Наверное, он — мой. А в своем городе бумажки как-то незаметнее, и стройка красивой кажется.
А недавно на вокзале я в глаза человеческой душе заглянула. Стою в очереди в женском туалете возле кабинок, поворачиваю голову, напротив меня окно открыто, и вдруг вижу такую превосходную статую железнодорожника на перроне, вокруг люди, а на заднем плане поезд стоит. Как же я этой статуи раньше не видела, не знаю! Фотоаппарат из сумки вынимаю и давай ракурс наводить. А чуть левее на улице возле окошка две сотрудницы в форме стоят и в мой кадр попадают. Мне неудобно им из туалета кричать, чтобы отодвинулись. И тут, как нельзя кстати, одна из них мой фотоаппарат увидела, а за ним и меня. Они переглянулись и отошли. Я, довольная, сфотографировала и уже собралась отходить, а они — шаг ко мне, второй. Замерли и глядят не моргая. Я тоже — шаг к ним. Жду. Молчат. Решила поблагодарить. Спасибо, говорю, что отошли, кадр очень живой получился.
А они все смотрят. В одинаковых куртках, одна в белой шапке, другая в голубой, глаза тоже голубые, только одна строго смотрит, а вторая ласково. Вроде уборщицы. Наконец та, что построже, спрашивает:
— А нас — можно?
— Сфотографировать? — догадалась я.
— Да.
— Конечно! Только чуть назад и левее отойдите.
Я их охотно сфотографировала. Люблю людей снимать. А они даже позы не поменяли. Бывает, люди стесняются, кривляться начинают, прически поправлять, и чем больше стараются, тем хуже выходит, а они — нет. Хороший кадр получился. Я им из окошка показала. Одобрили. И опять стоят и на меня смотрят. А я — на них. И снова та, что построже, интересуется:
— А фотографию?
Ну, конечно, думаю, как же я не догадалась, а иначе для чего снимать?
— А у Вас ящик электронный есть? — спрашиваю.
Они совсем замолчали, растерялись. Да можно было и не спрашивать. Какой там электронный ящик!
— У нас такой есть, обычный, — заговорила вдруг вторая.
— Так давайте адрес!
Переглянулись. Оказалось — ни ручки, ни бумаги. Что делать? В этот момент из кабинки женщина выходит. У окна останавливается. Расческу достает. Она нам ручку и одолжила. Та, что построже, от своей бумажки клочок оторвала и мне протянула.
— Вы записывайте!
И диктует: «Харьковская область. Село Алексеевка…» Здесь-то я и узнала, как одну из них зовут. Господи, да у них, наверное, ни одного снимка вместе нет, — предположила я. И почувствовала, что вот ради этой фотографии и стоило мне сюда приехать. Именно ради нее….
— Девушка! — требовательно раздалось возле меня. — Я вижу, Вы — фотограф?
— Любитель.
— Тогда, может, и меня снимете? Я, что, просто так ручку давала? — намекнула женщина.
И зачем-то тише добавила:
— У меня сын болеет.
Ладно, я не жадная, думаю.
— А Вы откуда?
— Владимирская область. Село «Гришино» — гордо сказала она.
— Давайте на фоне вокзала, — предложила я….
Интересно, сколько еще в мире сел и деревень, людей, для которых вот такой спонтанный снимок — радость? Неважно. У каждого она своя — радость.
Лишь бы была….. Один знакомый сказал мне: когда-нибудь в жизнь каждого человека приходит минута, когда становится невыносимо. И пообещал: «К тебе она тоже придет, и тогда ты напьешься. Напьешься до свинства личности». Он оказался прав наполовину. Минута была. Но я так и не напилась.
А ну ее, эту минуту. Лучше куплю билет, сяду в поезд и выйду на Харьковском вокзале.
Неважно, какой будет день, месяц и год.
Ну, здравствуй, любимый мой город, встречай…