Закон о коррупции пока позволяет тем, кого он призван остановить, найти в нем массу лазеек. Это признают и наши юристы. В сетях уголовных статей застревают лишь мелкие рыбешки, а настоящие акулы выскальзывают и устремляются на большую глубину. Итак, о подводных камнях законодательства.

Первобытный вождь тоже наверняка пользовался «креслом» в пещере 

Доктор юридических наук, профессор юридической академии Владимир Гаращук уверяет, что коррупция процветала во все времена. Алчность в природе человеческой всегда была, есть и будет. Даже самый первый на свете чиновник наверняка приволок втихаря домой с работы «благодарность». Но если с коррупцией не бороться, не сомневается Владимир Николаевич, она ликвидирует государство. 

С коррупцией можно сражаться разными способами: даже нагрудные бейджики с данными чиновника и прозрачные стены в офисе помогают охладить пыл падкого до взяток служащего, вынуждая его держать на рабочем месте ушки на макушке. Но «по-взрослому» предупредить начинающего взяточника и срезать в полете вошедшего во вкус мздоимца обязан все-таки закон. А вот с законом-то как раз у нас не все гладко. Коррупционеру живется, похоже, очень даже неплохо. Законодательство о коррупции шито на живую нитку и лазеек там предостаточно. 

— Проблема нашего антикоррупционного законодательства заключается в том, что оно серьезно не согласовано с иными нормативными актами и прежде всего с соответствущей частью Уголовного кодекса — разделом «Должностные преступления», где ответственность за коррупционные деяния предусмотрена прежде всего Законом «О госслужбе», — рассказывает Владимир Гаращук о законотворческих противоречиях. — Когда был принят Закон о коррупции — на нашу кафедру посыпалась лавина вопросов: «Является ли конкретное лицо субъектом коррупционных действий?» Приходилось отписываться по нескольку раз в неделю. В 1998 году было принято постановление Пленума Верховного суда Украины, которое немного разрулило ситуацию с применением коррупционного законодательства. Но все вопросы постановление не решило. Мало того, оно содержит прямые противоречия и ошибки. 

С пониманием закона на местах тоже не все гладко. Как-то, вспоминает Владимир Гаращук, к нему пришел проконсультироваться представитель прокуратуры и принес с собой «простынь», где было обозначено, кого коррупционером считать, а кого не считать. «Я до сих пор не могу выйти из шокового состояния», — признается Владимир Николаевич.
Согласно принесенной из прокуратуры «простыне» получалось, что коррупционерами там однозначно считали завхоза, лесника, а не, например, налоговика, КРУшника или таможенника. Во многом это предопределено не очень хорошей подготовкой специалистов, соглашается Владимир Гаращук, считая это камнем и в собственный огород. Но преподаватели выложиться могут, а вот насильно в голову студенту материал не вложишь, сетует Владимир Николаевич. 

Как это ни парадоксально, но взяточничество — классический элемент проявления коррупции — до недавнего времени коррупцией фактически не признавалось. То есть человек был взяточником, но одновременно не был коррупционером. И только два года назад в этот закон были внесены изменения и подспудно, между строчек, взяточничество признано разновидностью коррупции. 

Законодательство о борьбе с коррупцией состоит из трех десятков нормативных актов, но практически все они носят направленность «усилить», «укрепить». Реально же, с точки зрения Владимира Николаевича, работают только два из них: Закон «О борьбе с коррупцией» и раздел УК в статье «Взяточничество». 

— Особенность закона и его бессмысленность состоит в том, что коррупционером может быть только госслужащий. Должностные лица, представители не госструктуры — директор коммерческого завода, например, или акционерного общества — могут быть только взяточниками. То есть, совершая практически одни и те же действия, первый отделается легким штрафом, а за совершение аналогичного или близкого деяния не государственный служащий сядет, причем иногда надолго, — уверяет Владимир Гаращук.
Итак, нынешняя ответственность за административную коррупцию — всего лишь штраф. Замначальника управления государственной службы борьбы с экономическими преступлениями УМВДУ в Харьковской области Дмитрий Кулик рассказывает, что раньше суды могли снимать госслужащих, привлеченных к коррупции, с занимаемых должностей. Сегодня коррупционер отделывается лишь легким испугом — платит 255 гривен штрафа. То бишь должностной «деятель» без особого траура расстается с забавной для него суммой, остается на прежнем «хлебном» месте и может пользоваться удобным креслом дальше по собственному усмотрению. 

Ловись, рыбка маленькая 

На вопрос корреспондента «Вечерки» о том, насколько коррумпирован наш город, Дмитрий Кулик ответил: «Мне тяжело дать ответ на этот вопрос, потому что работаем по фактам, которые мы выявляем». Дмитрий Александрович сообщил, что за восемь месяцев нынешнего года подразделениями Управления по борьбе с экономическими преступлениями области выявлено 94 факта коррупционных действий со стороны госслужащих. В основном в коррупции уличены мелкие госслужащие, немного реже — председатели сельских советов. Совсем редко привлекаются к ответственности главы госадминистраций и их заместители. Здесь вопросы проблемные — взаимодействие с судами: бывает, что районные судьи занимают сторону глав районных госадминистраций, говорит Дмитрий Кулик. Может быть, и органы внутренних дел не всегда работают качественно — на качестве их работы УБЭП сейчас настаивает. 

Основные коррупционеры в стране те, кого можно достать, говорит Владимир Гаращук и приводит примеры абсурдного привлечения лиц к ответственности за совершение «коррупционных» действий: 

— На своих Жигулях председатель сельсовета подвез жену на работу… Коррупционер? Когда я на семинаре в Венгрии об этом рассказал, мне не поверили, что у нас такое может твориться. Но я ведь в дружеских отношениях с этим председателем сельсовета и знаю историю из первых уст. Или, к примеру, роет он не от хорошей жизни колодец... Коррупционер? Правда, есть зацепочка — незаконная хозяйственная деятельность. Но не коррупционер же он в конце концов! 

Основной фишки, которая разграничивала бы уголовно наказуемую коррупцию и административно наказуемую, нет. 

— Сколько об этом пишется! Я ежегодно делаю разъяснения и заключения, в том числе и для президента Украины. С полгода назад делал и для обладминистрации, напомнил, что в 2000 году в Волчанском районе были выявлены пять человек, списавших в июне якобы под пересевы больше 200 тысяч гривен. Они отделались легкими штрафами. Если бы не закон — сели бы по большому счету. Они совершили деяние, которое подпадает под действие Уголовного кодекса. 

Все точки над «i» будут расставлены только тогда, когда внесут конкретные изменения в действующее законодательство и четко не обозначат критерии разграничения административно и уголовно наказуемой коррупции. Специалисты нашей Национальной юридической академии уже разработали несколько проектов законов, где ужесточена ответственность за административную коррупцию и надеются, что они будут приняты. Но предположить, когда это, наконец, случится, Владимир Гаращук даже не берется:
— Когда я читал студентам лекции, я говорил им: «Вот-вот, разработаны новые законопроекты госслужбы, вот они лежат, вот их скоро примут». В 1997-м я лично разработал новый вариант закона о борьбе с коррупцией, где предусмотрел ряд новшеств. Но я подозреваю, что чиновнику он не нужен: это мое субъективное мнение. Поэтому когда он будет принят и будет ли принят вообще в ближайшее время — я уже теперь с осторожностью подхожу к этому вопросу.