За четыре месяца этого года произошло больше случаев детского суицида, чем за весь 2020-й. Что дало толчок столь страшной динамике и почему подростки чаще всего решаются на последний шаг в начале лета, выяснял «Вечерний Харьков».

По информации уполномоченного Верховной Рады по правам человека Людмилы Денисовой, в Украине за четыре месяца текущего года количество самоубийств среди детей и подростков превысило суммарный показатель 2020-го. Так, в прошлом году зафиксировано 123 случая, тогда как за четыре месяца 2021-го количество случаев суицида или попыток свести счеты с жизнью составило 126 случаев.

Среди наиболее распространенных причин, побудивших несовершеннолетних совершить страшный шаг, – ссоры с родителями, доведение до отчаяния через соцсети, буллинг в школах, неразделенная любовь, развод родителей и т.д.

В связи с увеличением количества попыток суицида среди детей Людмила Денисова призвала центральные органы исполнительной власти – Минсоцполитики, Минобразования, Минздрав и Нацполицию – объединить свои усилия для предупреждения трагических случаев и раннего выявления семей в сложных жизненных обстоятельствах.

Не оправдал надежды родителей

По информации инспектора ювенальной превенции УПД УНП в Харьковской области Константина Зайцева, на Харьковщине с начала года произошло шесть доведенных до конца случаев суицида среди детей (не считая попыток), тогда как за весь прошлый год – четыре.

– В основном добровольно уходят из жизни подростки 14–16 лет. Но в этом году в страшный список попал 11-летний ребенок. И в психологии, и по статистике это очень редкий случай. Обычно дети в таком юном возрасте не заканчивают жизнь самоубийством в силу особенностей психологического развития, – говорит Константин Зайцев. – В основном дети используют уход из жизни через повешение – это самый летально-исходный способ.

Причем во всех законченных суицидах этого года подростки не оставили предсмертных записок. Так что о причинах, толкнувших детей на последний шаг, правоохранители могут только догадываться.

– Точно можно сказать, что ни один случай не был связан с буллингом в школе. Из-за неразделенной любви – да, были случаи, причем и среди мальчиков, и среди девочек. Один ребенок покончил с жизнью из-за учебы – не смог оправдать надежды родителей, не соответствовал их требованиям, – рассказывает инспектор. – Остальные причины неизвестны.

Специалист уверен: подобных трагедий можно избежать.

– Родителям необходимо больше времени уделять ребенку, строить с ним доверительные отношения, не игнорировать его проблемы, интересоваться, чем он живет, о чем мечтает, обращать внимание на его душевное состояние, с уважением относиться к его чувствам, – считает Константин Зайцев.

Пандемия подталкивает детей к суициду?

Однако разводы родителей и неразделенная любовь, как, впрочем, и буллинг, существовали всегда. Почему же именно в этом году отмечается такой всплеск детского суицида? По мнению декана гуманитарно-правового факультета Национального аэрокосмического университета им. Н.Е. Жуковского «ХАИ» кандидата психологических наук, доцента Максима Жидко, не последнюю роль в этом сыграла пандемия коронавируса.

– В прошлом году в марте началась пандемия. Январь, февраль, половина марта – это были месяцы, когда дети вели обычный образ жизни. А потом был введен карантин, и дети, как, впрочем, и их родители, вынуждены были сидеть дома. Многие семьи оказались не готовы к тому, чтобы столько времени проводить вместе, поэтому стали обостряться семейные конфликты, – объясняет свою точку зрения психолог. – В подобной ситуации дети чувствуют себя лишними, им кажется, что они мешают родителям. И вполне возможно, что именно изоляционные процессы повлияли на всплеск детского суицида. Но чтобы утверждать наверняка, нужно опираться на научные исследования. У меня данных по этому поводу нет. Это лишь мое предположение.

И если в зрелом возрасте суицид может быть осознанным выбором – как, например, у Сократа, который, следуя своим принципам, выпил чашу с ядом, – то в детском возрасте, по мнению психолога, это чаще всего последний вопль отчаяния и беспомощности.

Начали показывать честную картину

Есть и другие причины, повлиявшие на рост печальной статики. С одной стороны – и Максим Жидко отмечает это как позитивный момент, – детский суицид наконец-то стал проблемой, которая фиксируется.

– Когда мы имеем дело с информационными войнами, очень часто упоминают, что, мол, в благополучных социально-экономических странах – прежде всего скандинавских – высокий процент суицида. Однако мало кто говорит о том, что там честно признают наличие проблемы, потому и показатели высокие. У нас же суицид, и в особенности детский, по разным причинам может фиксироваться как смерть от неосторожных действий и т. п., – утверждает Максим Жидко. – И если начали фиксировать высокие цифры детского суицида, вполне возможно, что наконец-то стали показывать честную картину. И это позитивная сторона данного вопроса. Она ужасна, но она позволяет видеть реальность, а не наши иллюзии, не наши фантазии.

Детям нечего терять

С другой стороны, рост количества суицидальных случаев и попыток самоубийства среди детей свидетельствует о том, что они предоставлены сами себе.

– Взрослые, по сути, мало уделяют им внимания, не замечают и обесценивают их проблемы. У детей не остается другой возможности, кроме как пойти на крайние меры. И это огромная проблема общества, – считает Максим Жидко.

И это при том, что мы живем в такое время, когда детей, по большому счету, ничто в этой жизни не удерживает.

– Когда-то французский социолог Давид Эмиль Дюркгейм писал об аномическом обществе – обществе, лишенном ценностной составляющей. Он говорил, что такое общество предполагает огромное количество суицидов именно потому, что людям незачем жить, нет ничего, что заставляет их преодолевать повседневные трудности, что как бы вынесено за скобки их обыденной бытовой жизни, – говорит психолог. – И сегодня мы видим детей, смысл жизни которых, грубо говоря, – заполнение огромного количества свободного времени с помощью нескольких простых вещей: прогулок, времяпрепровождения в интернете и различного рода хайпа. И суицид – это то, что позволяет детям довольно легко расстаться с жизнью, в которой ничего ценного-то, по сути, и нет. Нет причин за нее цепляться.

Однако в группе риска – и дети из противоположной среды, так называемой среды «достигаторства», которых активно прессуют родители и школа.

– У них и английский язык, и коньки, и баскетбол, и программирование... Но по большому счету эти дети лишены детства. Им, в принципе, незачем держаться за жизнь, потому что они не могут выполнить требования, которые им предъявляют родители и школа, – замечает Максим Жидко.

Если ребенку не к кому обратиться

Не стоит сбрасывать со счетов и то, что в Украине достаточно низкая выявляемость тревожно-депрессивного расстройства у детей.

– Родители считают, что ребенок симулирует – ну какая может быть у ребенка депрессия? Вот вырастет, хлебнет взрослой жизни, узнает, почем фунт лиха – тогда и поймет, что такое депрессия. А сейчас – так, возрастной даже не кризис, а «кризик», – говорит Максим Жидко. – А система здравоохранения, перегруженная проблемами с коронавирусом, не сильно ориентирована на выявление данной проблемы, как, впрочем, и психологическая служба.

Между тем дети могут страдать годами. И хорошо, если есть возможность обратиться на горячую линию психологической помощи, к школьному психологу или к учителю, тренеру, которые могут непрофессионально, но выполнить функцию психолога. А если ребенку не к кому обратиться, он совершает эмоциональный, импульсивный поступок, особенно в ситуации, которая бросает ему вызов.

– А май-июнь – это время ВНО. С одной стороны, ребенок подвергается жесткому прессингу (мама, школа – все говорят: «Ты должен хорошо сдать!»). С другой – ребенок заканчивает школу, и если жизнь его бесцельна, не хочется дальше идти в непонятную взрослую жизнь, то как раз по статистике май-июнь – это месяцы, на которые может приходиться пик детских суицидов и попыток самоубийств, – отмечает Максим Жидко.