Гость «Прямой телефонной линии» — генеральный секретарь политической партии «Новая демократия» Евгений Кушнарев «Моя стихия - политика». Такая мысль прозвучала в прошлогодней «Прямой телефонной линии», когда у нас в гостях побывал губернатор Евгений Кушнарев. И вот случилось: поменял-таки Евгений Петрович мягкое губернаторское кресло на походное седло профессионального политика. За это непростое время генеральный секретарь «Новой демократии» изменился даже внешне: вместо строгого официального костюма - демократическая летняя форма одежды, энергичная походка, отсутствие многочисленной свиты и прагматически профессиональное общение опытного политика с читателями: взвешенные, короткие, емкие и доступные для понимания ответы, в меру эмоционально окрашенные. Кушнарев говорит убедительно и твердо, он - явно харизматическая личность. Читатели тоже были на высоте: телефон звонил, не умолкая, и вопросы были не коммунально-бытовые «про крыши и трубы», а глобального «общественного» значения.

— Здравствуйте, Евгений Петрович! Меня зовут Светлана, мне 19 лет, я — частный предприниматель. Я всегда была вашей поклонницей как политика и очень хочу пополнить ряды вашей партии, но не знаю, как это сделать.
— О, это очень просто: позвоните по телефону 58-10-70, и в зависимости от того, в каком районе вы живете, вам дадут координаты руководителя районной организации, которая осуществляет прием в партию.
— Спасибо большое! Очень приятно было с вами побеседовать.
— Пожалуйста! Ждем вас, ваших подруг и друзей в нашу партию.
— Добрый вечер, Евгений Петрович! Меня зовут Алексей Алексеевич. Почему ваша партия называется «Новая демократия»? Демократия либо есть, либо ее нет. Наверное, ваши люди нашли что-то такое особенное в демократии?
— Я не согласен с вами в том, что демократия либо есть, либо ее нет. Демократия известна как форма государственного общественного устройства. Но согласитесь, что демократия в Германии, Франции или Швеции отличается от демократии в Колумбии или Пакистане. Я исхожу из того, что демократия — это не шаблон, не некая застывшая формула, а процессы. Это возможность народа осуществлять свое суверенное право избирать власть и ее контролировать. Каждый народ, в меру своей политической зрелости, в лучшей или худшей степени готов это право осуществлять. Демократия для Украины — это все-таки еще начальный этап, и нам еще очень многое нужно сделать, чтобы выйти на тот уровень демократии, который присущ развитым европейским государствам. А раз это путь, то и само слово «новая демократия» (а в дословном переводе это «новая власть народа») — это все-таки цель, которую мы для себя избрали и зафиксировали в названии нашей партии.
— Евгений Петрович, здравствуйте, меня зовут Михаил Васильевич, житель Киевского района. Я хочу спросить, вот сейчас у нас в стране более ста партий...
— Официально — 127.
— А скажите, в вашем случае создается лидер для партии или партия для лидера? Почему вы не примкнули к какой-то партии, которая уже себя зарекомендовала?
— В конце прошлого года я был членом НДП — Народно-демократической партии. Передо мной встал вопрос: оставаться или выходить из этой партии? Я ушел из НДП. Потому что считал и считаю, что НДП как политический проект себя исчерпала, поскольку, к сожалению, лидер этой партии Валерий Павлович Пустовойтенко и та группа, которая его поддерживает, так и не определились — быть с властью или быть с избирателями. Для партии это губительно. Для меня стало ясно, что в этой партии я не могу реализовать свои политические взгляды и идеалы. Но уйти из одной партии, которую я создавал, и перейти в другую — согласитесь, это напоминало бы поступок перебежчика. Кроме того, те серьезные партии, которые я мог бы рассматривать как приемлемые для себя в силу близости их программ, на мой взгляд, несли определенную моральную ответ­ственность за все, что происходило в стране. В том числе за определенные негативы. Мне захотелось вовлечь в серьезную политику новый пласт людей, которые фактически «проснулись» в период прошлых президентских выборов и особенно активизировались в период так называемой «оранжевой революции». Я видел, что этим людям необходима самореализация, возможно, в том числе моя помощь и поддержка, поскольку имею право говорить об определенном политическом и государственном опыте. Поэтому я решил создать новую партию. Но хочу сразу вас заверить, что для меня этот проект — не самоцель. Я убежденный сторонник создания мощной левоцентристской партии, и возникнуть такая партия может только путем слияния нескольких партий, которые сегодня близки по своим программным установкам. Если мы с такими партиями войдем в переговорный процесс (понятно, что это возможно только после выборов) и выйдем на создание такой партии — я буду очень рад. И поверьте, для меня не будет сверхпринципиальным, какое место лично я буду занимать в этой партии. Думаю, что, наверное, не последнее.
— Меня зовут Александр Ермолаев. Евгений Петрович, целесообразно ли сохранение свободной экономической зоны Харькова при остальной целостности Украины в рамках СНГ?
— Ну, во-первых, я вынужден вас поправить: у нас не было свободной экономической зоны в Харькове. У нас действовал специальный режим инвестиционный, который предполагал определенные льготы тем, кто вкладывал инвестиции в развитие экономики Харьковской области. Я считаю, что этот режим был, безусловно, оправданным и полезным для области, в этом убеждают конкретные экономические результаты. Но именно в силу того, что в ряде других регионов Украины были созданы специальные экономические зоны, которые неоправданно пользовались льготами, правительство, как у нас умеют делать, под одну гребенку постригло всех. И наш режим тоже прекратил свое существование. Мы от этого, безусловно, проигрываем. В чем я с вами абсолютно согласен, так это в том, что было бы лучше, если бы вся Украина стала свободной экономической зоной. Конечно, если мы войдем реально в единое экономическое пространство — ЕЭП, как минимум в зону свободной торговли без любых ограничений, то Харьков от этого очень серьезно выиграет. Потому что наша промышленность всегда была и остается ориентированной на российский рынок, на рынки других государств СНГ. Поэтому я двумя руками за ЕЭП, за зону свободной торговли.
— Это Иван Иванович. Евгений Петрович, в вопросе о федерализме есть тема присоединения Белгородской, Воронежской и других областей, которые были когда-то в составе Слобожанщины. Может ли так случиться, что они станут частью Украины?
— Это очень опасная тема, и я бы никому не рекомендовал вслух на эту тему говорить. Потому что если только мы сейчас попытаемся подвергнуть ревизии историю (а в ней очень много противоречивого), то, с одной стороны, вспомним о том, что украинские казаки основывали поселения на Кубани и, естественно, Слобожанщина действительно простиралась на территорию ряда соседних с нами российских областей. Но, с другой стороны, мы должны точно так же признать, что Украина получила Крым фактически по решению Хрущева — исторически он не был в составе Украины. Я хочу сразу на этом поставить точку. Потому что углубляться в эту тему недопустимо. Обсуждение подобных тем и является предвестием настоящего, а не придуманного сепаратизма. А я категорически против этого.
— Это Савельев Игорь Михайлович. Я не являюсь сторонником какой-либо партии. На выборах 2004 года меня смутила одиозность фигуры, которая была кандидатом. Почему Янукович, а не вы выставили свою кандидатуру? Почему не нашлось более достойного кандидата, а я считаю, что вы являетесь более достойным. И что будет на ближайших выборах?
— Спасибо вам за добрые слова в мой адрес. Но я попробую не о себе говорить, а о ситуации, возвращаясь к теме прошедших президентских выборов. Кандидатура, которая получила статус провластного кандидата, — это результат сложных и трудных переговоров внутри высшего эшелона власти. И здесь от моего желания либо кого-то другого из известных политиков ровным счетом ничего не зависело. Вопрос этот обсуждался, как вы понимаете, на самом высоком уровне и там эта кандидатура определялась. С нами никто не советовался. Мы — и политики, и те, кто занимал государственные посты, фактически все были поставлены перед фактом. Если бы мы жили в цивилизованной стране, где политические убеждения людей не определяются креслом, в котором они находятся, то вполне вероятно, что власть занимала бы гораздо более нейтральную позицию, нежели она занимала на этих выборах. К этому надо еще добавить позицию Виктора Ющенко, который фактически заранее объявил всю действующую власть бандитской и таким образом вынес ей приговор: поставил тех, кто был у власти, в условия, что они были вынуждены бороться за противоположного кандидата. Поскольку от Ющенко им априори ожидать ничего хорошего не приходилось. Все это привело к глубокому расколу политической элиты в Украине. Что ожидать от предстоящих выборов? Я все-таки надеюсь, что они внесут коррективу в политическую карту страны, которая будет представлена в парламенте и на местных выборах. Я надеюсь, что тот маятник, который сегодня зашкалило вправо, все-таки будет возвращен ближе к центру. Потому что сегодня Ющенко фактически является президентом одной половины Украины плюс Майдан. И ничего для того, чтобы быть понятым на востоке и юге Украины, он пока не сделал. Заставить его сделать это могут только представители населения этих территорий в случае их избрания в парламент. Вот вам предстоит этот выбор делать вне зависимости от того, что вы сегодня пока никакую партию не поддерживаете. Поскольку от этого будет зависеть и ваше будущее.
— Это Диденко Мстислав Всеволодович. Недавно узнал, что группа казаков хочет установить на улице Полтавский шлях памятник Мазепе вместо памятника Свердлову. Ваше мнение об увековечении памяти Мазепы именно в Харькове?
— Я категорически против, чтобы что-то вместо чего-то устанавливали. История такова, какая она есть. Мазепа — личность, безусловно, историческая, в чем-то противоречивая, и никогда однозначной оценки не вызовет. Но Мазепа действительно короновался на гетмана на территории нашей области — на собрании Коломакской рады (это нынешний Коломакский район). В принципе, мы в свое время рассматривали возможность увековечения этого исторического факта. Должен ли это быть какой-то грандиозный памятник или просто какой-то знак, который напоминал бы об этом историческом событии, — уже дело тех, кто будет этим заниматься. Я, как вы понимаете, сегодня не правомочен такие решения принимать, хотя имею полное право высказывать свое мнение и обязательно это сделаю. Я думаю, что в истории много личностей, которые для Харькова и Харьковщины сделали неизмеримо больше, чем Мазепа, и заслуживают увековечения. Возьмем хотя бы историка нашего города — Дмитрия Ивановича Багалея.
— Евгений Петрович, вы извините, пожалуйста, может быть, я чего-то не понимаю, но у меня до сих пор в голове звучит ваша фраза, в которой вы использовали слова песни: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой с оранжевой ордой». Скажите, какую страну и против кого вы хотели поднять? Я — участница войны. Раньше против фашистов нас призывала эта песня, а теперь?
— Я думаю, что вы согласитесь со мной, что эти слова — не более чем метафора, образное выражение мыслей и чувств человека и политика. Я, как и все люди, имею право на чувства, а не только на сухие фразы. И используя эти слова в совершенно конкретной обстановке Северодонецкого съезда, где люди были ошеломлены и не понимали, почему, по их мнению, законно избранного президента от власти отстраняют, а самозванный президент руководит страной на майдане. Вот этого люди не понимали. Поэтому возмущение там было глубочайшее всем тем, что происходило в то время в Киеве.
— И все-таки я с вами не согласна, потому что, как о вас пишут, вы великий всеукраинский политик, а разве может политик такие слова говорить?
— Вы знаете, если у нас президент мог сам себя объявить президентом, то, наверное, с других спрашивать все-таки нужно меньше. Я себя не увожу от общественной ответ-ственности за свои слова. Я еще раз говорю, что ненавижу революции. Потому что революции, к сожалению, лишают людей порой и разума, и уж точно ставят в ситуацию, когда эмоции преобладают над здравым смыслом. Поэтому я не хотел революции для нашей страны. Не я ее организовывал. А вот на тех, кто руководил оранжевыми силами, думаю, лежит моральная ответственность гораздо большая, чем на мне. Да, мы разошлись с вами во мнениях. Наверное, это и есть одно из достижений демократии. Самое главное для меня, что мы можем обсуждать эти темы спокойно, не обижая друг друга. Вот это мне импонирует. К сожалению, во время революции оскорбления с одной и с другой стороны неслись лавинообразно — это беда всех революций. Но революцию поднимали не мы, революцию поднимали те, кто стоял под оранжевыми знаменами.
— Здравствуйте, Евгений Петрович. Вы в прессе очень много говорите о том, что будете защищать харьковчан от новой власти. Но во всех этих выступлениях вы говорите в основном о самом себе. Не слышал, чтобы выступали в защиту кого-то другого, кого власть притесняет или обижает.
— Вы знаете, когда мы говорим о репрессиях, то сегодня я подвергаюсь преследованию, завтра, не дай Бог, вы можете оказаться в числе тех, кто не нравится сегодняшней власти. Поэтому, выступая против беззакония, которое демонстрирует сегодня власть, выступая против ее ошибок, выступая против несоответствия ее действий задекларированным принципам и ценностям, я думаю, что я защищаю не себя, а защищаю интересы сограждан и харьковчан в том числе. Я бы не хотел, чтобы слово «защищаю» буквально понимали — что я должен выходить на какие-то баррикады. Я думаю, что оппозиция выполняет огромную положительную функцию, если она является зеркалом для власти. Да, никакая оппозиция не нравится власти, и никакие критические замечания не нравятся власти, я это знаю по себе, поскольку долго пребывал у власти. Но без оппозиции, без этого зеркала нормальной демократии быть не может. А в части того, что я защищаю себя, да, я защищаю себя там, где ощущаю по отношению к себе несправедливость. Но я делаю это в цивилизованной форме, в том числе и в судах.

Я — за европейский регионализм

Бомбардировкой читательскими вопросами во время «Прямой телефонной линии» Евгений Кушнарев остался доволен: «такой срез вопросов, об этом можно только мечтать. Для меня как для политика отвечать на них — это счастье». Ведущая рубрики тоже не удержалась от возможности задать бывшему губернатору несколько «журналистских» вопросов. Получилось небольшое эксклюзивное интервью.

— Евгений Петрович, на прошлой «прямой линии» в «Вечерке», помнится, вы говорили о том, что ваша стихия — политика.
— Наверное, я все-таки говорил не стихия, а призвание, может быть.
— Значит, ваша мечта исполнилась?
— А я ведь в политике с 1980 года. Пусть во времена КПСС она была, так сказать, управляемая и ограниченная, но я все равно занимался политической деятельностью, будучи партийным функционером. А уж, скажем, где-то с 1988 года я уже реально вошел в публичную политику. Когда я был уже заворготделом горкома, членом бюро горкома, я получил возможность высказывать и отстаивать свою точку зрения публично. Вспомните 1988 год, 19-я партийная конференция, переломный этап в жизни КПСС. Фактически предвестие демократической платформы. Вот это уже публичная политика, и с той поры я из публичной политики не уходил, хотя, будучи на государственных постах, я, естественно, был несколько ограничен в политической деятельности.
— Евгений Петрович, изменились ли какие-то межличностные отношения между вами и вашими друзьями, знакомыми за последние полгода? Изменилось ли ваше отношение к этим людям? Сделали ли вы для себя какие-то выводы?
— Вы знаете, у меня на всю жизнь теперь останется не просто негативное отношение, а резкое неприятие того, что называется «оранжевой революцией». Потому что она настолько всколыхнула все общество, настолько подняла на поверхность все то худшее, что, к сожалению, всегда живет в обществе, но в определенные периоды как бы уходит на дно, а вот в таких экстремальных ситуациях проявляется. Коэффициент предательства в моем окружении, к сожалению, зашкалил. Другое дело, что, к счастью, это не ближнее окружение. В моей команде фактическими предателями оказались всего два человека, да и то они уже в тот момент не были членами моей команды, они уже были на других самостоятельных постах. А вот вообще в окружении — конечно, огромное количество разочарований.
— Мне кажется, что те слова, о которых говорила читательница и которые очень часто цитировали по телевизору, вошли в историю. Наверное, все-таки там было больше эмоций.
— Конечно, там было очень много эмоций. Это была форма протеста. Сейчас пытается кое-кто рассматривать съезд в Северодонецке как чуть ли не продуманный заговор, элемент какой-то политической линии. Ничего этого не было, абсолютно. Прошла неделя после выборов. Януковича объявила победителем Центральная избирательная комиссия. Это решение опротестовано в суде. Хорошо, это можно понять. Но как понять, что в это время Ющенко объявляет сам себя президентом, создает какой-то неконституционный орган, — комитет Национального спасения? Начинает издавать декреты, которые фактически людей науськивают на власть. В половине Украины государственная власть была
свергнута — это же очевидный факт. Почему все те, кто в подавляющем большинстве голосовали за Януковича, должны были в тот момент признавать правоту той стороны? Мы ее не признавали. Но поскольку та сторона стала на путь беззакония, то мы перешли уже ту грань, за которой, естественно, нет места законам и Конституции. Эта читательница в моем выступлении услышала что-то обидное. А я ведь знаю, что миллионы людей мое выступление восприняли как глоток воздуха и надежды. И как бы красиво я ни выстраивал слова, если бы я так не выступил, они бы не дошли. Ведь там, на съезде, выступала добрая сотня людей, десятки известнейших политиков. Но весь Северодонецк саккумулировался в моем выступлении, и все, что там произносилось, — все приписывается мне. Я никогда в жизни не употреблял термина юго-восточная автономная украинская республика. А сплошь и рядом пишут, что Кушнарев —
активный сторонник ПиСАУРа, призвал к созданию автономии. Это значит, что и выступление воспринималось не на рациональном, а именно на эмоциональном уровне.
— Евгений Петрович, известные события «подтолкнули» вас к идее федерализма. Это вынужденная позиция или идейные убеждения, которые вы будете отстаивать и дальше?
— Здесь есть и то, и другое. Конечно же, тема стала злободневной в результате всего, что произошло в Украине в конце прошлого года. Но эта тема была очень актуальной и обсуждалась, научно и практически прорабатывалась в начале 90-х годов. Тогда многие всерьез задумывались об устройстве Украины. Фактически у нас тогда не было Конституции, мы только приобрели независимость. И все серьезные политики думали тогда, в какой форме реализовать эту независимость, в том числе в части внутреннего устройства Украины. Я вместе с Вячеславом Черноволом в парламенте первого созыва, в рабочей группе работал над этой темой. Тема федерализма была очень актуальна, потому что серьезные люди понимали, что объединить в рамках одной Украины территории и население с очень разными взглядами и ценностями очень непросто. Но события в Крыму заставили задуматься над тем, что углубление в тему федеративного устройства в то время просто было опасно. Крым был тогда горячей точкой, все сразу заговорили: «вам мало одного Крыма? Вы хотите, чтобы еще прибавилось три-четыре «крыма»? И мы как серьезные политики понимали, что в той ситуации тему надо приглушить. А потом ее само время приглушило. Все-таки согласитесь, что одним из достижений периода правления Кучмы было то, что острота национальных аспектов, острота взаимоотношений востока и запада практически исчезли. Даже тема языка была очень и очень приглушенной. К сожалению, то, что два кандидата боролись за победу, опираясь на ценности, присущие только одной половине Украины, игнорируя ценности другой половины, привели к тому, что тема федерализма опять стала острой и востребованной в обществе. Если в народе и на западе, и на востоке Украины живет угроза потери этих ценностей, значит, этой темой в любое время могут воспользоваться политики, в том числе нечистоплотные, разжигая ее искусственно. Лучшей защитой этих ценностей, чтобы никто не мог спекулировать на этой теме, на мой взгляд, является формула федеративно-земельного устройства. Или, если хотите, формула европейского регионализма, которая предусматривает очень серьезные полномочия и самостоятельность регионов и проживающего в них населения в защите тех самых ценностей, о которых мы говорили. Если бы мы осуществили административно-территориальную реформу в течение ближайших трех-пяти лет, хотя, может быть, для этого понадобится и более длительный срок, и изначально определили, что нашей целью является как раз европейский регионализм, то мне кажется, острота темы федеративного устройства резко спала бы. А может быть, даже сама тема как бы отодвинулась на неопределенный срок или исчезла совсем. Потому что, например, в унитарной Италии в результате реформы пять провинций получили в порядке эксперимента такие полномочия, самостоятельность, которой не имеют даже кантоны федеративной Швейцарии.
— Будет ли ваша партия поднимать традиционную «восточную» тему о придании русскому языку статуса государственного или официального?
— В программе нашей партии записана, на мой взгляд, самая реальная форма решения этой проблемы. Мы выступаем за право территориальных общин, громад, в данном случае населения области, путем референдума присваивать статус официального любому языку, который употребляется и используется большей частью населения данной территории. И тогда, согласитесь, для востока Украины, наверное, таким языком, в том числе для Харьковской области, был бы, конечно, русский. Но в то же время для Закарпатья таким языком мог бы быть венгерский, для Буковины — наверное, румынский, Крыма — татарский и так далее. И вот тогда при наличии единого государственного языка, имея возможность защитить свои языковые приоритеты, мы бы сняли остроту этой проблемы. И, думаю, сняли бы навсегда.


Кушнарев Евгений Петрович — генеральный секретарь политической партии «Новая демократия» с января 2005 года.
Родился 29 января 1951 года в Харькове. В 1973 году окончил Харьковский инженерно-строительный институт, получив квалификацию инженера-механика. Трудовую деятельность начал в 1973 году на Харьковском заводе железобетонных конструкций. С 1981 по 1990 год — на работе в аппарате КПСС. Последняя должность — заведующий орготделом Харьковского горкома Компартии Украины. В 1989 году стал одним из основателей демократической платформы Компартии Украины в Харькове. Харьковчане помнят многотысячные митинги в защиту демократии, которые собирал Кушнарев на главной площади. События тех бурных дней увенчались первыми в истории независимой Украины демократическими выборами, на которых Евгений Кушнарев был избран мэром Харькова (председателем Харьковского городского совета народных депутатов, 1990-1998 гг.) и народным депутатом Украины (1990-1994 гг.). Избирался президентом Ассоциации городов Украины (1994-1997).
С июля 1995 года — председатель народно-демократического объединения «Нова Україна». С февраля
1996 года по декабрь 2000 года — заместитель, первый заместитель председателя Народно-демократичной партии Украины. С декабря 1996 по ноябрь 1998 года — глава администрации Президента Украины. Во время президентских выборов1999 года — координатор блока политических партий «Наш выбор — Леонид Кучма!».
В 2000 году вернулся в Харьков в качестве губернатора (председателя Харьковской облгосадминистрации, октябрь 2000-декабрь 2004 года). Депутат Харьковского облсовета (с марта 2001 года), председатель Харьковского облсовета (с декабря 2004 года по февраль 2005 года). С января 2005 года — председатель Харьковской областной общественной организации «Общественное движение «Вместе — Вперед!». С января 2005 года — генеральный секретарь политической партии «Новая демократия».
Кандидат экономических наук. Академик академии муниципального управления. Православный. Владеет украинским и русским языками. Женат. с женой Валентиной познакомился на Харьковском заводе железобетонных конструкций. Дети — близнецы Андрей и Татьяна, которым в этом году исполнится по 30 лет. Сын окончил Харьковский авиационный университет, программист, организовал фирму по оказанию интернет-услуг. Дочь Татьяна пошла по стопам деда, окончила Национальную юридическую академию им. Ярослава Мудрого, защитила кандидатскую. Сегодня она декан юридического факультета Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина. У Евгения Кушнарева есть внук Павел и внучка Полина.


Политическая партия «Новая демократия». 15 января 2005 года прошел учредительный съезд, в работе которого приняли участие представители всех областных центров Украины, АР Крым, городов Киев и Севастополь. 14 марта 2005 года партия зарегистрирована Министерством юстиции Украины. А 26 июня 2005 года в Киеве состоялся I съезд партии, на который было делегировано 346 человек со всех областей Украины. Сейчас идет активный процесс партийного строительства: во всех регионах Украины создаются территориальные партийные организации разных уровней. Свидетельство о регистрации в органах юстиции уже получили 10 областных организаций партии, остальные находятся в процессе регистрации. Одна из главных задач партии — подготовка к парламентским и местным выборам 2006 года и представительство в органах власти всех уровней. «Сила и особенность нашей партии… в привлечении огромного пласта новых людей со свежими идеями», — убежден Евгений Кушнарев.


Да, никакая оппозиция не нравится власти и никакие критические замечания не нравятся власти, я это знаю по себе, поскольку долго пребывал у власти. Но без оппозиции, без этого зеркала нормальной демократии быть не может.
--------------------------------------------------------
Я надеюсь, что тот маятник, который сегодня зашкалило вправо, будет возвращен ближе к центру. Потому что сегодня Ющенко является президентом одной половины Украины плюс Майдан. И ничего для того, чтобы быть понятым на востоке и юге Украины, он пока не сделал.