Истинной жемчужиной десятого книжного фестиваля «Мир книги» стала встреча актрисы с харьковчанами. Здесь же она презентовала свою книгу «Мой Костя».
Первое, о чем сразу предупредила народная артистка СССР и Герой Украины — о нежелании говорить на политические темы. Зато своим оптимизмом, озорством, легкостью души и мудростью Ада Николаевна с удовольствием делилась с харьковчанами. Актриса по-прежнему способна рассмешить и согреть лучистым взглядом… «В гору, тiльки в гору, ще не час з гори!», — говорит она сама о себе.Обязана написать вторую книгу
— Вы занялись писательством — издали книгу «Мой Костя». Это для вас необходимость?
— Когда я по больным ранам моего сердца, после ухода Константина Петровича Степанкова (народного артиста СССР. — Прим. ред.) написала книгу «Мой Костя» — это была наша история любви. Что-то она в людях зацепила. И вот я решилась написать вторую книгу. Дело в том, что на жизненном пути мы встречаем людей состоявшихся и тех, о которых говорят: «ничего не вышло». А они как раз могут оставить глубочайший след в душе, но никто о них не вспомнит — и уходят они в никуда. И если ты, живущий, знавший их, не постараешься оставить память и красоту этих людей, то ты чего-то не сделал на этой земле. Поэтому, моя вторая книга — о моих бабушках, дедушках, артистах замечательных, пожарных, костюмерах нашего театра.
В моей жизни был такой факт. Более шестисот раз я играла спектакль «Варшавская мелодия». И до пятисот раз ее смотрел пожарный Аганов. Это был, на первый взгляд, не очень красивый человек, таких в детстве называют страшилками. Сидел рядом с суфлером в осветительной будке и смотрел не отрываясь… Я так привыкла, что он всегда рядом, что от одного его присутствия была абсолютно спокойна. Но настал такой вечер, когда я вышла на сцену, а его не было. Я поняла, что он умер… Я благодарна ему и обязана написать об этом. Как обязана написать и о моих бабушках. Их у меня было целых три: белая, красная и черная.
Стала актрисой благодаря бабушке
— А благодаря какой бабушке вы стали актрисой?
— Благодаря красной. У нее были рыжие волосы ниже колен и она была… босячкой, что передала и мне. Без этого артистов не бывает. У актрисы обязательно должно быть парадоксальное мышление. Не ассоциация, а диссоциация.
Когда я призналась бабушке, что не поступила в университет, а пошла в артистки, она расстроилась, но, умывшись своим любимым земляничным мылом, сказала: «Ну что ж делать, внучечка. Там така работа, шо ничего не украдешь, но человеком будешь». Она сама смогла сформулировать систему Станиславского — в своей манере, но по сути — совершенно точно.
Когда я была молодой и не была еще такой «вумной», я встретила в театре женщину уникальной красоты. Высокая, черная, яркая, с редчайшей фактурой, она работала уборщицей. Я спросила, почему она никогда не пробовала сниматься. И эта прекрасная женщина мне ответила, что тянула на себе пятерых детей после смерти мамы. Кто виноват в том, что так получилось и чем душа ее не велика? На всю жизнь она у меня осталась проявлением особой красоты.
— Что для вас означает красота?
— Красота — в глазах смотрящего. Случается иногда — ни рожи ни кожи, а сердце от любви и восхищения человеком заходится.
Харьковчане — особая порода
— Что для вас и ваших детей значит книга?
— Без книги моя жизнь и жизнь моей дочери Кати невозможна. Мы с Кость Петровичем могли остаться на вечер без хлеба, но если не было книжки, начиналась дикая паника. Это такая радость от мысли человеческой, от таланта! Потому я благословляю строящийся в вашем городе Дом книги. Харьковчане такие мыслящие, такие открытые, замечательные люди. Это особая, харьковская порода. — Как вам удалось в последние дни жизни Константина Петровича сохранять мужество?
— Во-первых, узнав о болезни, мы его не отпустили от себя ни на минуту. Во-вторых, мы с Катей ничего не сказали о болезни отцу, и до последнего вздоха он не терял надежды. В-третьих, мы были очень внимательны. Мы ведь самые близкие люди. Я пришла к нему девчушечкой и прожила с ним больше сорока лет. Мне страшно было его потерять. Я знала себя только с ним. Было всякое, как у всех людей. Меня дети благословили на книгу, чтобы не было никаких домыслов после смерти Кости. Мы находили лоскутки его мыслей, записочки, чтобы воссоздать то, каким он был — сложным, противоречивым, мучительным, жестким, нежным, страстным, мудрецом, философом. Поэтому фиксируйте все ценное.
— Воспитанием в семье, на ваш взгляд, должна заниматься мама?
— Нет, я категорически против. Детьми должен заниматься отец. А вообще, дочки, никогда не стремитесь становиться дамочками. Храните в себе озорство и «пацанковатость». Света Крючкова — блестящая актриса — достаточно больших форм, так она в магазине одежды всегда просит одежду крупных размеров не для дамочки, а для очень взрослой девочки.
— Ада Николаевна, научите быть счастливыми.
— Знаете, Чехов говорил: «Даже в человеческом счастье, господа, есть что-то грустное». И я ничего другого не придумала. А еще, уходя из этой жизни, быть спокойной за судьбы своих детей — это тоже счастье.
— Кто лично для вас великий украинец?
— Им не может быть человек без наследия. Я против дутых фигур в истории.
В завершение встречи Ада Петровна прочитала пронзительные по своей тональности стихи, посвященные любимому человеку — Константину Степанкову:
Мне приснилось — ты пьешь чай
из хрустального стакана.
И привычная печаль отступила,
как ни странно.
Мне приснилось — ты здоров,
и здоровы наши дети,
Что у нас с тобой есть кров —
самый лучший дом на свете.
Мне приснилось — нет тревог,
есть твой смех и твоя песня,
Есть бесхитростный пирог
и уверенность — мы вместе.
И не надо уходить, сердце рвать,
калечить душу.
Можно долго не будить,
и дыханье слушать, слушать…
Мне приснилось…
