Закончились каникулы, дети съехались из летних лагерей, от бабушек и дедушек — в город. И пока мамы и папы дерзают на трудовой ниве — предоставленные сами себе чада могут легко влипнуть в неприятные истории. Как научить детей выходить из рискованных ситуаций?
Кстати, то, что посоветовали специалисты, может пригодиться и нам, взрослым. Хотя не дай Бог никому, конечно.— Существуют специальные курсы и телепередачи о том, как вести себя в конфликтных и опасных ситуациях. Там уверяют, что пилочкой для ногтей или свернутым в трубочку журналом девушка может повергнуть наземь напавшего на нее мужчину. Это полная ерунда, — считает главный психотерапевт Министерства охраны здоровья Украины, доктор медицинских наук, профессор, завкафедрой психотерапии ХМАПО Борис Михайлов. — Любой мастер восточных единоборств высокого класса скажет, что лучшая схватка та, которая не состоялась. В любом случае в опасной ситуации идеальный вариант — уход от нее.
Но если столкновения избежать невозможно — нужно нащупывать другие варианты поведения. Борис Михайлов считает, что большинство тех, кто жаждет физического насилия, изначально ущербны. Учитывая такую особенность агрессоров, при встрече с ним лучше всего разыграть пассивно-оборонительную позицию жертвы. Для этого стоит преувеличить свой страх — громко плакать, молить о пощаде. По идее, такое поведение прольет бальзам на гипертрофированный комплекс самоутверждения ущербной личности: недоброжелатель может насладиться своим «могуществом» и оставить в покое.
Бывает, что образ казанской сироты не производит впечатления на загадочную преступную душу. Мало того, может разъярить еще больше и спровоцировать насилие похлеще, чем задумывалось.
— Многое зависит от разницы в возрасте между злоумышленником и жертвой: чем разница больше, тем более эффективен жертвенный имидж. Со сверстниками, напротив, эффективнее агрессивное противодействие — словесное например. А что касается подростковой среды — она не приемлет позиции психологической капитуляции, — рассказывает Борис Михайлов. —Капитуляция начинает только заводить подростков и может привести к трагическим последствиям. Зато их может остановить агрессивный отпор. Подростки уже увидели свое превосходство: физически, например, жертва противостоять им не может, тем не менее на коленях не стоит и даже огрызается. Поэтому чаще всего решают так: кровь пустили — и хватит.
Частенько, чтобы выйти из опасной ситуации, достаточно сконфузить агрессора: красиво завалиться в фальшивый обморок, ярко изобразить физическое или психическое расстройство (можно и то, и другое сразу). В таком актерском «этюде» все средства хороши: убедительно сыгранный спектакль может повергнуть преступника в глубочайшую
оторопь.
— Как только человек сам по себе падает и начинает бить руками и ногами об землю — даже многое повидавшие, с психологической толстокожестью люди в 99% случаев решают: «Чего тут связываться? Через десять шагов найдем себе другое применение», — уверен Борис Михайлов.
В группе риска — молодые да ранние
У малышей чувство самосохранения развито слабо. Наработка социального опыта и инстинкта самосохранения происходит с 7 до 14 лет, а с 14 до 16-18 лет инстинкт самосохранения формируется окончательно.
— Степень личной бытовой опасности сейчас очень высока. Получить по голове в подъезде вероятно для каждого, но в зоне социального риска находятся подростки с их несформированным мировоззрением, — считает психотерапевт Борис Михайлов.
Подростки стремятся и доказать, и продемонстрировать свою самостоятельность: поэтому чаще всех нарываются на неприятности. Говорить об этом с подростками обязательно надо, но, чтобы при этом не утратить со строптивым чадом взаимопонимания, Борис Михайлов рекомендует родителям удержаться в золотой середине: признавая право ребенка на определенную самостоятельность, вместе с тем сохранять опеку и ограничивать рискованные шаги.
— Это сложно: почувствовав больше ограничений, ребенок начинает демонстрировать протестное поведение и с упорством делать как раз то, что ему не рекомендуют. Единого рецепта здесь нет, но сочетание контрольно-ограничительного и партнерски-совещательного тона с ребенком должны быть. Если родители возьмутся все решать за подростка — они натолкнутся на его скрытый или явный протест, и тогда возникнет стена непонимания, за которой ребенок начнет творить все что угодно, — предупреждает Борис Михайлов.
