В студенческой юности из всей нетленки марксизма и ленинизма более или менее понятной для меня была ленинская работа о партийности литературы. В ней вождь пролетариата без свойственной ему зауми, предназначенной, надо полагать, именно для изощренного пролетарского ума, вполне нормально объяснял, что свобода слова, а равно и свобода печатно выражать свое мнение, есть чушь собачья.

начало: Свобода слова... без креста: Платок на роток?


В студенческой юности из всего нетленного наследия диамата вкупе с истматом (не подумайте чего дурного, так именовались подразделы марксизма-ленинизма, со временем выродившегося в научный коммунизм, что значило в переводе на русский - исторический и диалектический материализм, а вовсе не то, о чем каждый смекнет в первую очередь. - Н.С.), единственной более или менее... Простите, прерву фразу. Виноват, но короче и вразумительнее эту абракадабру объяснить не смогу, а потому вынужден начать сначала.

Так вот, в студенческой юности из всей нетленки марксизма и ленинизма более или менее понятной для меня была ленинская работа о партийности литературы. В ней вождь пролетариата без свойственной ему зауми, предназначенной, надо полагать, именно для изощренного пролетарского ума, вполне нормально объяснял, что свобода слова, а равно и
свобода печатно выражать свое мнение, есть чушь собачья. Не может человек жить в обществе и быть свободным от общества, где все покупается и все продается. Речь, конечно, шла о ненашем обществе, потому как в нашем ничего нельзя было купить, а еще сложнее - продать. Да и сочинял Ленин свою статью уже почти на обломках самовластья, на которых еще не были написаны наши имена. Словом, припечатал он "продажную прессу" печатным словом.

Робкие попытки осмыслить ленинскую мысль применительно к советской, не имеющей спроса у покупателя печати результата не давали. Ведь в те времена, по-моему, анекдота о неуловимом Джо у нас еще не знали. Вот мы и не понимали: Джо неуловим лишь потому, что никому он на хрен не нужен. А советская литература (печать) не продается, потому как за три копейки была куплена на корню усатым дядюшкой Джо, вознесшим ее творцов в ранг инженеров человеческих душ. Потом перешла по наследству к простаку Никите, сразу же понизившему ранг писучего люда до "подручных партии" (ума хватило не турнуть их вместе с культом личности. - Н.С.). И почти на два десятилетия упала в карман маршальского мундира лауреата Ленинской премии в области литературы, незабвенного автора настолько малой земли, что ее даже Жуков, рыскавший по всем фронтам, в "цейс" не разглядел.

Впрочем, второй ленинский постулат о "свободе" личности в обществе несколько десятилетий у нас не опровергался, а, скорее, утверждался, с точностью до наоборот. С одной стороны нас заверяли: все во имя человека, все для его блага. С другой вдалбливали: сначала думай о родине, а потом о себе. И довели эту самую личность до такой кондиции, что рассуждая о благе, она понимала, во имя которого человека - все, а размышляя о родине, соглашалась - живем в г..., но это ведь наше отечество. Иначе как раздвоением личности это не назовешь. Стоит ли говорить, что печать (не будем касаться литературы. - Н.С.), зеркально отражая действительность, испытывала тот же симптом нехорошей болезни. С одной стороны, вроде бы, библейские позывы - к доброму, вечному, с другой - самые низменные человеческие устремления к сиюминутному.

Так и жили мы, советские братцы-журналюги, до последнего десятилетия второй тысячи лет от Р.Х. Когда верными учениками, а когда и христопродавцами. Правда, покупатель мелочился. Самое крутое, на что мог рассчитывать сотрудник партийной печати, так это на изрядную пьянку на лужайке или в баньке с бабами, после чего до смерти оказывался "на крючке" у "застойно-застольных" доброхотов. Мелкий покупатель был. Как правило, из вороватого народца, населявшего торговлю, быт да общепит...

И хотя журналисты в силу пронырливости своей профессии кое-что знали, настоящего спроса на эти познания не было, потому что не вырисовалась еще позаимствованная где-то в забугорье любимая ныне народная игра "Кто? Где? Когда?" Не та, что в телевизоре. Ту, уверяют, выдумал некто с наркомовской фамилией Ворошилов. Эксклюзив, вроде бы, и называется по-другому: "Что? Где? Когда?"

Так вот, отец перестройки и гласности, а последнее для нас важнее, потому что было первым, гениально заменил в триаде один вопрос: "Что?" - его не интересовало, а вот "Кто?" Где и когда?

Как цепные псы, почуявшие сахарную косточку, еще не отвязанные, рванулись из своих будок не только столичные элитные волкодавы, но и "дворяне" всех мастей от Москвы до самых до окраин. Ах, как они начали в пух и прах, в клочья рвать прежних одряхлевших хозяев, тех, кто не успел или кому не суждено уже было сменить окрас! Вибрировали еще от страха, но хватку питбулей не ослабляли. Достаточно вспомнить трясущегося редактора "Огонька", передающего компру в президиум XIX партконференции. Беспартийного литератора Коротича, передающего компру коммунисту Горбачеву на коммунистов... Вот она вам ленинская правота тезисов о партийности литературы, продемонстрированная всему белу свету. Наверное, не очень ошибусь, если предположу, что именно тогда и устаканилась твердая такса за журналистское киллерство, возникшее с благословения генсека ЦК КПСС, уничтожившее не только систему, пришедшуюся ему не впору, но и его самого. Жалкие потуги цековского агитпропа остановить зачатого и выпестованного Франкенштейна, натравить его на неадекватного Ельцина завершились пшиком. Пшикнуло так, что запах держится до сегодня, куда там "шанели", не говоря уже о туалетной воде производства "Проктор энд Гэмбл".

Небрезгливые деловары не хуже своих западных коллег сообразили, что столь мощное наступательное и защитное оружие стоит прибрать к рукам. Хотя там, за бугром, только сейчас раздают дамам баллончики с газовой струей американской вонючки - скунса. Специалисты утверждают, что ничего страшнее для насильников не придумано. Жуткая вонь не выветривается недели две-три, если брызнуть таким аэрозолем в наглую рожу. "Разбор" баллончиков с этикетками "Московские новости", "Известия", "Правда", "КП" и несть числа менее звонким и заслуженным, шел поначалу со скрипом, игра в свободу слова еще продолжалась. Потом все это хозяйство стали рвать из рук друг у друга. Ну а кто опоздал к "раздаче", вынужден был начинать с нуля. Впрочем, с него ли?

Не будем заглядывать через забор, к соседям. Оглянемся вокруг, что за нашим тыном? Там, где "хрущi над вишнями гудуть". После отмены суперфосфата тысячи окуклившихся личинок, продырявив землю, взмыли майскими жуками над "информационным пространством" Украины. Только "ж-ж-жу-жу-жу!" Взлетели и сели. На каждом хуторе приземлились свои "ведомости", "курьеры", "недели", "факты", "бульвары", "все" и про все! Не всем "хрущам" удалось по осени вновь превратиться в "хробаков", чтобы с первыми весенними лучами воскреснуть и жужжать. Кому денег не хватило, кому терпения, ну а большинству - рабочих ума и рук. Ведь журналистов в стране больше не стало, просто больше стало тех, кто опрометчиво "записался" в журналисты.

Тут-то в полной мере и заявил о себе второй ленинский тезис: личность в обществе не может быть свободной от общества. А коль оно, общество это самое, раскололось надвое - богатых и бедных, то по этой примитивной логике началось раздвоение личности и нас, журналистов. Те, которые сообразили, что можно стричь дивиденды, пачкая пачки газетной бумаги купонами бесплатных объявлений, насытились быстро и лениво жуют сейчас еще надолго заготовленный сенаж нашей базарной действительности, превратившись в увесистые пуки макулатуры, равные по весу и объему соответствующему количеству купюр Нацбанка. Электронные "тонисы" и "симоны", вычерпав до дна пиратскую порнуху, добывают на харчи трех-четырехчасовой пересортицей "куплю-продам-окажу услуги", гоняя по всем мыслимым каналам еле-еле сколоченный блок худосочной информации. Один на всех и на все, как сегодня выражаются, информационное пространство.

Но и это уже все, можно сказать, в прошлом. Там же, в том самом месте, где очутились все демократические игрушки вместе с завиральным словоблудием тех ребят, которые сегодня уже не осмеливаются морочить людям головы общечеловеческими ценностями и прочей ерундой. Потому как употребили они эти самые ценности и не поперхнулись. Свободу слова, свободу печати, свободу...

Один современный пока еще деятель, ставший уже обломком истории, когда-то брякнул вассалам: берите суверенитета столько, сколько проглотите. Похоже, проглотили и его вместе с ним... Ну, да это не у нас. У нас поскромнее. Принцип суверенитета утверждается принципом британских колонизаторов: разделяй и властвуй.

Две недели назад озабоченное бедственным положением местных СМИ наше высокоумное суверенное правительство, решающее некоторые свои проблемы лишением свободы и марш-бросками для "врагов народа" с полной выкладкой, приняло очередное постановление под N 377, с целью еще раз "улучшить" Закон "О государственной поддержке средств массовой информации и социальной защите журналистов". Трудно сейчас судить, кто просил у президента, ВР, Кабмина и др. инстанций этой самой поддержки, а вот кто выпросил - теперь коню ясно. Многочисленные "приложения" к упомянутому документу не оставляют сомнения, что власти вбивают клин между журналистами, признав оными лишь две категории, работающих в государственных и коммунальных СМИ. Остальных для них не существует.

Если с государственными хоть что-то понятно, то "коммунальность" газет, журналов, радио, телевидения здравому объяснению не подлежит. Итак государственные - это, очевидно, те, которые вправе рассчитывать на какую-то поддержку государства. То есть все. Независимо от того, кто их учредил. Потому что государство - это аппарат управления народом, который государственным чиновникам за это платит жалованье. Журналисты тоже народ. Их копейки, в виде налогов, также идут на прокорм обслуги - президентской
администрации, парламента, Кабмина, правоохранительной и судебной системы. И вправе претендовать на свое право знать, куда эта обслуга тратит ими заработанные деньги. Если так называемые "государственные" СМИ финансируются за счет зарплаты, положенной народом государственным управленцам, шут с ними. Пусть хоть кино снимают, хоть на ветер пустят эти деньги. Если же они из бюджета на удовлетворение своих амбиций средства тратят, другое дело. Спросить можно тогда и с парламента, как он соглашается с подобной практикой. Впрочем, как ему не согласиться, если сам за народный счет финансирует "собственную" большую газету и сотни маленьких по всей Украине.

С "государственными" ясно, как Божий день. Все тот же принцип: для блага человека! У которого в СССР обслуга народа никогда не спрашивала, хочет он или не хочет чего-то? Советские генералы действовали по-королевски: государство - это я! Подлое убеждение с молоком матери, простите, компартии, впитали все наши гетманы, князи, ханы и государь-самодержец. Ну а с "коммунальными"? Это всего лишь рангом пониже и зарплатой пожиже. А так, все то же. На общие деньги, народные копейки, наплодили в каждой коммунальной службе, от Кабмина до канализации, собственные средства... массовой информации, да еще и по пресс-службе в каждом нужнике посадили. Что касается масс-медиа, то масса у них известная - начальник департамента да его челядь, жаждущая похвального слова и пытающаяся одурачить через "свои" СМИ "электорат", не вхожий к ним в предбанник.

Вот так 15 марта с.г. премьер Украины по фамилии Пустовойтенко, тая в кармане дулю, "раздвоил" информационное пространство страны. Одних записал в "государственники" и "коммунальщики", других просто проигнорировал, а может, приготовил для них нечто пока не обнародованное. Зачем это сделано и каким образом будет осуществляться, а также обещанное саморазоблачение - в следующей публикации...


Надо ли упоминать, кого наследуют наши президент, депутаты, парламент, да и мы - журналисты, а также те люди, которые себя так называют.