На приветствие «Панки, хой!» хотелось сразу же ответить: «И тебе того же, добрый человек!», немедленно приняв постулат, что «рэп — действительно фигня». Собственно говоря, что мне до этого рэпа? А вот попытки мешать панкам заряжаться «положительной» энергетикой, да еще и перед концертом «КиШа», могли привести к необратимым процессам в организме, главным образом в области фэйса. Впрочем, в этот вторник во Дворце спорта никто с подобными утверждениями и не спорил — вокруг царило согласие, мир и благодать…
Наблюдая за «публикой», тусующейся перед Дворцом спорта в ожидании явления «КиШа» народу, я сформулировала для себя два вопроса. Первый: они это серьезно? И второй — интересно, чем это они гримируются? Ответ на первый пришел фактически сразу: вполне. Присмотревшись же к боевой раскраске харьковских панков, поняла: это не грим, а, скорее всего, простая гуашь.Панки, как оказалось, — народ коммуникабельный. Пили пиво, без проблем вступали в общение и охотно позировали перед фотокамерами. А фотографировать, поверьте мне, было что: даже американским индейцам не снились ни такая раскраска, ни такие «ирокезы». А среди этой веселенькой чернокожаной палитры я чувствовала себя как-то неоправданно жизнерадостной.
В зал пробиралась с боями, пройдя на входе тщательный досмотр, в смысле — шмон. Незабываемое, должна я вам сказать, ощущение! А главное — испытанное впервые.
И вот он, момент истины — начало концерта. А потом все здорово, но как-то уж слишком ожидаемо: танцы, топанье, хоровое пение и демонстрация знания текстов «КиШа».
Зато главная неожиданность ждала меня еще перед концертом, когда, пользуясь служебным положением, я общалась в гримерке с фронтменом «КиШа» Андреем Князевым. Не поверите, но главный панк России оказался интересным и интеллигентным собеседником!
— Там так шумно (соответственный жест в сторону зала)… Пред очи такой толпы не стремно выходить каждый раз?
— Это очень сильно заводит. Когда шум появляется, отходит процентов 60 волнения. Если оно есть, конечно.
— А есть еще?
— Я лично волнуюсь, когда давно не играю концертов. Когда я в форме, когда я все знаю — то нет.
— Чайком перед концертом балуетесь... А в чашечке ничего покрепче нет?
— Все, что должно и можно было выпить, уже выпито. Меня же интересует сейчас хорошенько прокачать зал, чтобы все там кайфанули. Если же я не буду соблюдать какие-то нормы для себя, я меньше сил отдам этому залу. И стану слабее как исполнитель.
— Рядом с хорошо подвыпившими поклонниками скучно не будет?
— Точно не будет! От зала идет очень большая энергетика. Главное, чтобы от нас они получили такую же отдачу. Бывают пиковые моменты, когда ты вдруг понял, что отдал огромное количество энергии, а получил вдвое больше. Вот тогда-то кураж настоящий и наступает.
— Откуда образы берете? У вас же сплошная страшная сказка получается.
— Когда я был ребенком, каждое лето отдыхал в деревне. Слушал страшные сказки. Потом я сам перевоплощался в нечистую силу, начинал девчонок пугать... Потом у нас была тема ходить ночью на кладбище. Ну, в общем, любили подобные приколы в детстве устраивать. Потом начались американские фильмы ужасов. Но я их как-то не воспринял, меня всегда больше интересовала эстетика русского фольклора. Потом начал интересоваться кельтами, викингами... Вот такая солянка и получилась. В любом случае — это игра фантазии. Иногда у нас получаются вещи, которые не совпадают с общей концепцией, но мы их делаем, чтобы как-то обогащать свой стиль.
— Обычно после подобных концертов начинаются всеобщие погромы. Если после вашего концерта возбужденный народ разгуляется, вы все равно скажете, что это была положительная энергетика?
— Если до меня дойдет статистика, что после нашего концерта тоже что-то разгромили, я реально удивлюсь. Мы даем положительную энергию в зал.
— В шестидесятые годы были целые выступления матерей, по типу «Матери против рока», после серии самоубийств, связанных с выступлением «Дорс». Чего-то подобного сегодня не боитесь?
— Я думаю, что ничего подобного в связи с нами происходить не будет. У «Дорс» была совершенно другая философия.
Философия, в которой акцент был сделан на слове «Свобода». Это был рассвет хиппи, и Джимми Моррисон оказался в нужное время в нужном месте. Это был голый протест. Когда молодежь почувствовала свободу, конечно, у многих крыша поехала.
— А вы какую философию проповедуете?
— Все очень просто: все мы шуты. И никогда не нужно становиться чересчур серьезными, а главное — взрослыми. Взрослый человек всегда себя ограничивает — просто в силу того, что он теперь уже взрослый.
— Хорошо, а короли тогда кто?
— Королей мы рассматриваем как более слабых персонажей. Их возводят на трон, и зачастую они являются марионетками в чужих руках. В нашем же случае король — это объект насмешек. Что же до черного юмора в наших песнях… Понимаете, для того чтобы человека взбудоражить, заставить его обратить внимание на что-то, его нужно хорошенько шокировать или напугать. Тогда он начинает мыслить.
— У вас есть песни, которые вам уже надоели до чертиков? Например, когда в финале концерта толпа орет: «Давай «Разбежавшись, спрыгну со скалы», вам не хочется завыть от досады?
— А знаете, я уже не представляю ни одного нашего концерта без этой песни в финале. Просто не представляю... Лично для меня она — определенный выхлоп. Реакция зала на нее никогда не меркнет, поэтому я хочу исполнять ее всегда. И практически в девяноста процентах она получается у меня очень искренне, несмотря на то, что если вспомнить, сколько раз я ее пел, то, наверное, за тысячу перевалит…
— Сегодня вся Россия знает, что «Любэ» — любимая группа президента. А вы с политиками тусуетесь?
— Ну что вы! Они никогда к нам не придут, пока мы сами не сунемся в их нишу, хотя денежка там неплохая. А денежки людей портят. Это во-первых. А во-вторых, когда ты начинаешь поддерживать какого-нибудь политического деятеля, ты становишься частью их мира. И твой мир пошатнется. Заказные же концерты играть не хочется. Таким образом, все, что мы зарабатываем, мы зарабатываем концертной деятельностью и продажей дисков. Никакой левой халтурки у нас нет. Такого не бывает: поехали, поиграли перед публикой, которая сидит и кушает, и накосили бабла. Да и как я могу за кого-то агитировать, если я сам не интересуюсь политикой?
— Сегодня многие рокеры говорят, что нужно уходить от совкового звучания, начинать работать с западными саунд-продюсерами. Как у вас с этим?
— Это абсолютно правильные движухи. Сегодня понятие «русский рок» не то чтобы себя изжило, но остается определенной темой, которая уже сделала свое дело. Более того, я думаю, что если бы тогда у наших нынешних динозавров рока, таких, как Шевчук, Гребенщиков, Кинчев, были сегодняшние технические возможности, они давно бы уже вывели русский рок на уровень с западным. А они нас опережают колоссально, потому что на уровне «Фабрики звезд» рок-группу сделать нереально. Для этого нужно очень грамотное продюсирование, такое, как у них там. Сегодня практически все музыканты стремятся уехать на Запад и там записываться, в их студиях, с их профессионалами. Еще бы научиться так играть и петь, как они (смеется)…
— А есть группы, которые вам подражают?
— Я думаю, что их много среди начинающих коллективов. Конкретно же никого за руку не хватал.
— А если схватите, что будет?
— Да не нужно никого хватать за руку. Если кто-то хочет работать в таком же стиле — ради Бога. А если будет плагиат, повторы, то это уже их проблемы. Не факт, что они добьются результата. Если же обратиться к истории, то подобные вещи никогда не проходили. Люди умеют узнавать своих героев.