Среди множества приуроченных к печальной годовщине событий было одно, которое впечатляло ничуть не меньше, а, может быть, даже сильнее и глубже самой даты. Говорят, что настоящее искусство — всегда вне времени и пространства. Может быть и так, но это искусство невозможно оторвать от 26 апреля 1986 года, точки отсчета особой боли, боли, какой никто не знал раньше.

В здании Харьковского исторического музея открылась выставка «Черная боль» — из работ известного фотохудожника, чернобыльца Юрия Ворошилова. Выставка не подходит ни под одно из привычных описаний. Это — фотохроника боли, страха и страданий, и вместе с тем — Гимн силе духа, верности и смелости Человека.

Чернобыльцы, глядя на фотополотна, плакали, но смотрели, не в силах оторваться от самих себя, запечатленных 20 лет назад.


Техника фотохудожника — это не просто фотографирование. Это возможность выделить что-то главное, превратить документальное изображение в образ — яркий, острый, кричащий. Юрий Ворошилов по-новому смонтировал снимки, привезенные из Чернобыля 80-х, а еще — добавил к ним новые, сделанные им в «зоне» совсем недавно. Брошенные детские площадки, зияющие пустыми глазницами окон и обросшие деревьями жилые многоэтажки, нелепые лозунги, которые некому (и незачем) менять на новые, более соответствующие эпохе... Но «Черная боль» — это не жалоба, не крик отчаяния.

Юрию Ворошилову удалось среди всех ужасов и бед отыскать с уверенностью смотрящие в будущее глаза человека. И не одного, а сотен, может, даже тысяч. «Черная боль» практически непобедима, она — как судьба. Но герои работ Ворошилова все равно сильнее ее. Они, похоже, знают, что делать в любой момент, в том числе и тот, когда сработал затвор фотоаппарата, — даже если этот момент может оказаться для них роковым. И только на одном снимке экспозиции — безысходность: похороны женщины-ликвидатора, над гробом которой стоят ее боевые товарищи...

О выставке Юрий Ворошилов говорит очень эмоционально:

— Понимаешь, там, в Чернобыле, должен был бы побывать каждый журналист. Там вся дрянь, все наносное — уходит. И остается что-то главное, причем не всегда хорошее. К примеру, мы там были, а потом, выехав из «зоны», сели с друзьями за стол, как водится, выпили. А наливал нам один мой земляк, который в самом Чернобыле никогда не был, даже не знал, что там происходит... А потом я узнаю, что он уже инвалид-чернобылец, ему выделена машина... Может, неправильно, что я это говорю, но ведь это — правда. Одни пошли туда, отказавшись от себя самих, от всего... А другие оказались на это неспособны...

— На ваших работах много изображений пожарных, военных. Обычно художники как-то недолюбливают служивого брата...

— Знаете, мы все, побывавшие в Чернобыле, многое открыли для себя. Я открыл для себя «мента». Помните, в советские годы мы милицию недолюбливали, бывало, попадали в различные конфликты... А там я увидел этих мальчишек в погонах, которые стояли и глотали по 12 часов смертельную пыль. Но выстояли, не дрогнули... Я открыл для себя пожарных. До этого как-то не задумывался о людях их профессии. Были анекдоты: мол, спят все время... А в Чернобыле моим командиром стал пожарный полковник Валерий Елизаров. Понимаете, столько уже прошло лет, а он все равно для меня остается командиром! Это понятие — на всю жизнь. Я видел, как они пашут, эти пожарные. Я бывал в их штабе, там встретил нормальных мужиков, они меня приняли, помогли во всем разобраться... Это сейчас я понимаю, что значит быть принятым такими людьми, понимаю, что этим можно гордиться...

— Что значит для вас Чернобыль?

— Я много лет стараюсь это понять. Но сегодня я знаю, что Чернобыль — это великая неправда. У меня была выставка в Германии, и немецкие коллеги как-то сказали: «Вам, украинцам, каждые пять лет нужен Чернобыль, чтобы вы хоть что-то поняли!» Я, конечно, разозлился, сказал им: «А, может, вам, немцам, нужна каждые пять лет вторая мировая?!» А они и отвечают: «Зачем, мы с первого раза все поняли!» И знаете, самое страшное, что они правы... Сегодня Чернобыль принимает совершенно иное значение — глобальное, с точки зрения миропонимания. А ведь и у нас, и за границей находятся деятели, которые говорят, что Чернобыля нет, не было. Это же страшно!

— Половина выставки — это книга. Разобранная по страницам и развешанная на стенах, она сама по себе становится яркой выставкой. Как она возникла?

— Я много лет думаю о Чернобыле. Я прочитал практически все, что о нем написано, все, что говорилось за это время. И я решил все это собрать воедино. Эта книга — борьба с кино. Здесь, смотрите, идут секунды: что происходило, кто где был, кто куда пошел. А на этих страницах — минуты, дальше — часы, дни, месяцы, годы. Вот, видите этот маленький кусочек? Это мой путь в Чернобыле. Здесь каждый из ликвидаторов может найти себя, свое время, свой вклад. Над книгой работала целая команда. Все фотографии — мои; текст, его историческую часть готовил кандидат исторических наук Владимир Маслийчук, сотрудник Института имени Грушевского Академии наук Украины. Консультантами этой работы были Ольга Резниченко, бывший депутат Верховной Рады Владимир Ситенко, физик и историк Владимир Ранюк. Также над книгой работали многие другие люди: дизайнеры, редакторы, корректоры. Это был очень сложный проект — мы замахнулись на историко-философскую монографию. Причем захотели ответить не только на вопрос, кто куда бежал и что делал, но и почему возник Чернобыль, почему произошла авария. Здесь есть уникальный снимок — миллионные доли секунды ядерного взрыва, и текст о так называемом «Манхэттенском проекте». Здесь есть анализ предпосылок для возникновения самой АЭС, ведь мнения специалистов учитывались во вторую очередь, а в первую — мнения тогдашних партийных лидеров. Здесь есть портрет Ленина, ведь без понимания того, что было в 1917-м, никогда не будет понимания того, что произошло в 1986-м.

— Вы называете свою книгу «борьбой с кино». Почему?

— Я нашел методику, как изложить материалы различных воспоминаний, документов, событий в одной хронике. Каждый человек, я, например, побывал в определенные моменты лишь в определенных местах, мы не можем представить себе всей картины целиком. Я много лет вчитывался в различные тексты о Чернобыле, в конце концов запутался, что когда происходило, испугался, что правды уже не установить. Новый подход к документам и их представлению в книге позволил мне и моим товарищам восстановить картину событий до долей секунды. То есть мы создали уникальный алгоритм, по которому обобщили практически всю накопленную до сих пор информацию и представили ее как можно более ярко, образно... Кино «отдыхает» — ему это не под силу.

— В этой книге нашлось немного места и для событий, происшедших задолго до Чернобыля и уже после аварии...

— Конечно. Ведь до сих пор окончательно неизвестно, почему именно взорвался реактор. Ученые выдвигают сотню причин. А я предлагаю сто первую. Это было заложено предыдущей историей нашей страны, теми ошибками, которые делались на протяжении многих десятилетий до катастрофы. Пока мы этого не поймем — мы не сможем нормально двигаться дальше, развиваться. Но есть что-то и более глубокое, что также надо осознать. Я был потрясен древним обычаем хоронить людей в саркофагах, поэтому здесь есть и снимок с места раскопок под Харьковом. Так что такое этот саркофаг в Чернобыле?

Может, это аналог тех ритуальных, что там, под ним? А вот другой снимок — патологоанатом за бутылку водки разрешил мне сфотографировать мертворожденного ребенка чернобыльцев. Родителям тельце не показывали... Отец через много лет увидел эту фотографию — и запил... Мы не имеем права замалчивать это. Этот снимок должен увидеть каждый, кто имеет отношение к атомной энергетике, чтобы он понимал, какую ответственность перед Богом и людьми придется нести в случае ошибки, в случае аварии...

— Что будет дальше с экспонатами?

— Все эти фотографии и стенды будут безвозмездно переданы в музей Чернобыля, созданный общественной организацией «Пожарные и спасатели Чернобыля», которую возглавляет мой бывший и настоящий командир Валерий Елизаров. К сожалению, пока не удалось найти спонсоров для издания книги, так что когда она выйдет и выйдет ли вообще — сказать трудно... Но очень важно, чтобы правда о Чернобыле не была забыта. Иначе все это может повториться...