Свой сорок четвертый день рождения известный харьковский актер и шоумен Вячеслав Гиндин проведет скорее всего на работе.
Он задействован в различных телевизионных и театральных проектах, но уверяет, что никогда не покинет родной театр кукол им. Афанасьева, на сцене которого играет вот уже 23 года.– Вячеслав, ваши родители имели отношение к искусству?
– Искусство – это не обязательно выходить на подмостки. Мои родители были высокоинтеллигентными людьми, поэтому в доме всегда царила творческая атмосфера, которая и сказалась на мне. Мама была преподавательницей начальных классов, а отец – Иосиф Гиндин – известным физиком. Бабушка с дедушкой проработали всю жизнь в театре – еще в те времена, когда театр был его Императорского величества. Дедушка играл на гобое в оркестре, а бабушка была начальницей пошивочного цеха при театре, т. е. все шляпки, костюмы – все это шилось при её непосредственном участии.
– Вы окончили Харьковский институт искусств. Поступление в театральный было вашим осознанным решением?
– Первые мои мысли «кем быть?» были связаны с представлением, перевоплощением, какой–то игрой. Поэтому поступление в театральный вуз не было случайным. Это желание родилось раньше меня.
– Когда вы впервые переступили порог театра?
– В театре кукол я работаю еще со второго курса. Впервые меня пригласили на махонькую роль в спектакле «Сокровища Сильвестра»: на заднем плане – четыре гангстера, одним из которых был я. Выпускаясь из института, я уже знал, что я остаюсь работать в театре кукол.
– С чего начиналась ваша телевизионная карьера?
– Самый первый проект назывался «Это все». Это была юмористическая передача, которая выходила с 1992 года на только что появившемся телеканале «Симон» крайне нерегулярно. За год–полтора мы сделали лишь пять–шесть выпусков, и на этом все благополучно развалилось, потому что программа держалась исключительно на энтузиазме актеров.
По счастливой случайности на моем пути встретился создатель программы «Чиз» Эдуард Верхотуров. Сначала это были отдельные выпуски, потом уже программа, а позже он превратился в проект «Не время», который шел на СТБ, «Интере» и нескольких харьковских каналах каждую неделю в течение трех лет. Очень дорожу мнением одного человека, не имеющего отношения к искусству (он занимается наукой), который сказал: «Мне очень нравится ваша передача, потому что она не оскорбляет мой интеллект». Для меня это был самый главный комплимент. У нас не было шуток ниже пояса, пошлостей. Более того, мы всегда оперировали моментом человеческой начитанности, эрудированности. Хотя программа много лет не появляется в эфире, как–то раз мне даже пришла эсэмэска: «Спасибо! Я вырос на вашей программе!». Это очень приятно.
– Какие проекты или знаменитые личности оказали влияние на вас как на актера?
– На меня оказывали влияние не программы, а люди. Если говорить о комедии – это Чарли Чаплин, Луи де Фюнес, из наших актеров – Андрей Миронов, Олег Даль. Они меня создали, не ведая того. Будучи студентом, я пытался всеми правдами и неправдами купить билет на новый фильм с участием Пьера Ришара. Очереди стояли, если я скажу, как в Мавзолей, то, наверное, приуменьшу значимость этого великого актёра. Если бы мне тогда кто–то сказал, что я буду разговаривать с Пьером Ришаром, что он подпишет мне книгу, я бы, пожалуй, счел его сумасшедшим.
– Насколько вам близка работа в театре французской комедии «Дель Пьеро»?
– Меня пригласили участвовать в спектакле под названием «Я хочу вас, мадам!». Его премьера в прошлом году пришлась на 31 июля, мой день рождения. В этом году история может повториться. Мне по душе французская комедия, впрочем, как и её родина. Вот если бы мне сказали: выбери страну, где тебе будет максимально комфортно, – я бы выбрал Францию, Париж. Я не оригинален, но мне эта страна нравилась всегда. Я был там однажды: мы с театром миниатюр давали спектакль в пригороде Парижа. После спектакля у нас осталось несколько свободных дней. Мы поехали в Париж – мы дышали этим воздухом, трогали эти башни, гуляли в парке возле Лувра. Это совершенно непередаваемые ощущения!
– Сколько фильмов вы успели озвучить?
– Всего у меня 18 фильмов за три года, это немного. Сказывается территориальная удаленность от Киева. Есть главные роли, есть маленькие рольки. Озвучить – это заново сыграть. Это сложно, но я нахожу в этом необычайную радость, потому что люблю это. Вот только недавно вернулся из столицы, где в третий раз сделал дубляж Николаса Кейджа, на этот раз в фильме «Ученик чародея», который выходит на экраны в конце июля. А также параллельно сделал маленький сюжет из мультика «Коты против собак»: озвучивал кота, которого в оригинале «играл» Роджер Мур, исполнитель роли Джеймса Бонда.
– Вы участвуете в «Большой разнице» вместе с коллегой по театру Игорем Мирошниченко. Как вы попали в проект?
– Я туда даже не собирался, поскольку я не пародист шоу двойников, хотя главная, московская, программа мне нравится – у них высокий уровень юмора. А потом так совпало, что я и еще несколько актеров из театра кукол оказались в столице. И как раз в тот момент в Киеве проходил заключительный кастинг «Большой разницы». Если мы рядом, почему бы и не сходить? Нас взяли. Оказалось, что программе нужны не только пародисты. На данный момент вышло четыре выпуска «Большой разницы по–украински». Из конкретных пародий у меня было две: Платини и Астерикс, все остальное – роли, которые требуют просто нормальной актерской игры.
– Вы считаете себя комедийным актёром?
– Хотелось бы, конечно, считать себя не только комедийным. Но, с другой стороны, я понимаю, что смешить, приносить радость людям – это то, что мне ближе. С возрастом хочется раздвигать какие–то планки, рамки. Главная роль в постановке «Тень» по произведению Шварца до сих пор остается знаковой в моей театральной карьере. Это не комедийная роль. Следующий этап – это, безусловно, миниатюры по Чехову, которые мы поставили относительно недавно. Между Шварцем и Чеховым был огромный кусок жизни, который, можно сказать, был комедийно окрашен. Это и «Ревизор», и «Моя прекрасная леди», и «Декамерон». Думаю, во мне есть нечто некомедийное, что можно вытащить из глубин и развить.
Поначалу доставляет огромный восторг и радость смешить, а дальше на смену ярким краскам приходят уже какие–то полутона. И если это смех, то уже с грустинкой.
– А что для вас театр, актёрская игра?
– Театр должен будить чувства, искусство – это эмоции. Если зрителя происходящее на сцене цепляет, поглощает, то это именно то, ради чего зритель пришел. Есть теория, что на сцене нельзя играть – нужно жить. Я знаю множество актеров, которые живут на сцене, потом долго приходят в себя, несут шлейф того, что сыграли, домой, болеют болезнями героев. Это граничит с шизофренией: никто все равно не станет другим человеком. Я к этому отношусь иначе, я действительно смотрю на это как на игру: я не играю «кого–то», я играю «в кого–то». Этот «воздух» между актером и ролью необходим.
– В интенсивной актерской жизни нашлась лазейка для жизни личной?
– У меня жена – актриса нашего театра. Наши с Танюшей семейные и театральные отношения плавно перетекают из одного дома в другой. Театральная семья – это общие проблемы, заботы, общие интересы.
– Насколько мне известно, вы часто бываете в Германии.
– В Германии живут мои близкие люди, поэтому, по крайней мере, раз в год я езжу к ним. И мы путешествуем. Если бы у меня был мешок денег, я бы потратил его исключительно на путешествия по миру. Имея возможность путешествовать, ты чувствуешь себя счастливым человеком. А вообще, счастье – это сиюминутное, эфемерное понятие. Мы ведь не всегда осознаем себя счастливыми здесь и сейчас. Мы понимаем это задним числом и потом «смакуем» счастливые моменты.