Белоснежная Зеркальная струя и златоглавые соборы, укрытый опавшей осенней листвой сад Шевченко и размытый свет фонарей на Сумской в дождливую погоду...

Картины с харьковскими пейзажами украшают квартиры простых горожан и кабинеты высоких чиновников, гости Первой столицы увозят запечатленные на холсте полюбившиеся уголки в Россию и дальнее зарубежье.

Покупатели дарят харьковские пейзажи начальству

Художник Андрей Остапчук на так называемом харьковском «вернисаже» 20 лет, из них 15 пишет Харьков, говорит, что городские пейзажи – его конек.

– Я люблю город, городскую архитектуру, она меня вдохновляет, я вижу в ней поэзию, – признается художник. – Допустим, взять улицу Сумскую: там нет зелени – просто голый асфальт и разноцветные здания. Можно, конечно, нарисовать чертеж, абсолютно лишенный души. Но стоит сыграть на ощущении, цвете, настроении, изобразить ее под дождем или снегом – и в этой архитектуре появляется выразительность и поэзия.

Улица в стиле постимпрессионизма действительно завораживает: дождь, расплывчатый, прозрачный свет фонарей и витрин магазинов отражается на мокром асфальте.

– Это моя авторская находка – больше в такой технике никто не пишет. На самом деле это очень сложные работы, которые отнимают много сил и энергии, – говорит он. – Одна ошибка – и это уже не картина, а бездарная мазня. Тут все построено на отражении – прозрачном и светлом. Уютность магазинчиков создает теплоту, так и хочется туда зайти, укрыться от непогоды.

Картину «Плачущая Сумская» купила Ирина, говорит – в подарок шефу.

– Мы хотели приобрести именно харьковский пейзаж. Надеемся, что картина украсит дом нашего именинника или офис, – улыбается девушка. – Работа привлекла настроением, идеей, здесь чувствуется рука мастера, картина действительно пропитана импрессионизмом Франции.

А Юля выбирает картину с Зеркальной струей, тоже собирается презентовать шефу.

– Он харьковчанин, – говорит она. – Надеемся, что повесит ее в своем кабинете, даже место уже присмотрели.

Андрей Остапчук отмечает, что харьковские пейзажи покупают в основном люди среднего достатка, но интересуются и «серьезные» клиенты. Как-то двое бизнесменов долго присматривались, совещались, мол, на подарок надо что-то большое, рассказывает он.

– Ну если большое, то можно и вертолет, – пошутил художник.

– О! Точно, – всерьез обрадовались ребята и пошли выбирать радиоуправляемую модель вертолета.

Спросом пользуются узнаваемые пейзажи

Андрей Остапчук признается, что больше всего его вдохновляет старый центр – улицы Дарвина, Лермонтовская, Студенческая, но писать приходится Харьков узнаваемый. Говорит, без знаковых мест – Успенского или Благовещенского собора, Зеркальной струи или набережной – люди город просто не узнают, а посему такие работы продаются слабо. Тогда как символические места спросом пользуются и у харьковчан, и у гостей города. Хотя нередко встречаются абсолютно феноменальные люди, которые родной город не знают вообще.

– Вот представьте себе такую анекдотичную ситуацию, – со смехом рассказывает художник. – Будучи в Прибалтике я написал Вильнюс: узкая кривая улочка с фонарем, квадратная башня, готическая острая крыша, на ней часы... Выставил работу у нас на вернисаже. Проходит женщина с авоськами, остановилась, уставилась на картину: «О, так это же наша харьковская часовня». Я оторопел: какая часовня? «Так вот же она», – махнула рукой тетка в направлении Успенского собора.

– Да это же Успенский собор, – возразил ей художник.

– Молодой человек, я коренная харьковчанка, мне ли не знать, что Успенский собор вон там, – и показывает на Благовещенский.

– А где же тогда Благовещенский? – недоумевает художник.

Когда в ответ «коренная харьковчанка» ткнула пальцем на Свято-Покровский монастырь, у автора вообще пропал дар речи.

– Поступают и заказы, но, честно говоря, я редко за них берусь,– говорит Андрей Остапчук. – Например, уехавший из Харькова человек хочет иметь картину с изображением определенного места, где он, скажем, жил долгое время. Или, провожая директора на пенсию, благодарный коллектив желает преподнести ему в дар изображенное на полотне здание института, в котором тот всю жизнь проработал. Но не всегда это абсолютно невыразительное сооружение можно изобразить так, чтобы получилась именно картина, а не мертвая фотография. Иногда люди понимают, о чем я говорю, а иногда обижаются.

Эмигранты предпочитают Пушкинскую и Зеркальную струю

Елена, представляющая работы харьковского художника Анатолия Гончаренко, на которой изображены Зеркальная струя, Пролетарская площадь, Полтавский шлях, здание УЗПИ, Университет имени Каразина, Бурсацкий спуск, сад Шевченко, рассказывает, что довольно много харьковских пейзажей увозят в Россию и дальнее зарубежье.

– Например, пожилым эмигрантам наиболее дороги Сумская, Пушкинская, Зеркальная струя – близкие и родные им места, где прошли их молодость и студенческие годы, – отмечает девушка. – Часто берут харьковские пейзажи в офисы, административные здания, в горисполком. Помню, начальнику харьковского вокзала коллеги приобрели у нас в дар картину с изображением Южного вокзала, говорят, она висит в здании администрации.

Популярными в последнее время, по словам Елены, стали картины с изображением соборов.

– Сейчас многие люди возвращаются к Богу, к религии и хотят, чтобы дома были картины с Благовещенским, Покровским или Успенским собором, – говорит она. – А гости города считают их визитной карточкой нашего города.

В качестве сувениров везут за границу и харьковские храмы, запечатленные на бересте в стиле старославянской графики автором Кушлицким.

– Сейчас ее почти никто не делает, очень сложно, – говорит его жена. – За границей ведь с матрешками – целые магазины, а старославянская графика на бересте – большая редкость, у нас ее только один человек делает.