Гость «Прямой телефонной линии» — директор Департамента по гуманитарным и социальным вопросам Харьковского горсовета Владимир Заец. Новый человек со свежими взглядами и опытом работы в парламенте — таким предстал на «Прямой телефонной линии» в «Вечерке» директор Департамента по гуманитарным и социальным вопросам Харьковского горсовета. Пикантность ситуации в том, что в течение нескольких лет народный депутат Владимир Заец принимал законы в Киеве, в том числе долгожданный Закон Украины «О социальной защите детей войны». А теперь ему приходится наблюдать, как благородные законодательные инициативы не находят в жизни реального воплощения. Почему? — читатели узнали на «прямой линии».

— Добрый день, меня зовут Николай Николаевич Морозов, 67 лет. Мы с женой имеем статус детей войны. Проживаем в одной квартире. Льготы нам положены на двоих, а дают только как на одного. Получается, что у нас (или у государства) воруют деньги. Потому что государство перечисляет на всех нас, детей войны, живущих в Харькове, одну сумму, а кто-то оплачивает только половину льготы, деля ее на двоих. Значит, остальные деньги идут кому-то в карман. Я так понимаю?
— Добрый день, Николай Николаевич! Говорить сегодня о воровстве денег не приходится, поскольку дополнительно ни одной гривны на обеспечение льгот по Закону о детях войны город не получал. То финансирование, о котором вы говорите — это мизерные деньги из средств, которые утверждались на другие социальные программы. К сожалению, если ситуация не будет исправлена и субвенция центральной власти к нам так и не придет, то возможен вариант, что к 3-4 кварталу, когда средства будут исчерпаны, останутся без финансирования даже те льготы, которые были утверждены до Закона о детях войны. Напомню, что
сегодня льготы детям войны в полном объеме не выплачиваются, только 25 процентов за коммунальные услуги. Эта льгота, поскольку вы живете в одной квартире с супругой, распространяется на семью. А вот когда речь будет идти о других льготах в рамках закона о детях войны, тогда эти льготы будут носить индивидуальный характер и распространяться на каждого человека в отдельности. В общем, сегодня мы должны требовать, чтобы законодательно определенная льгота была полностью профинансирована из государственного бюджета, тогда мы сможем реально говорить об этих льготах. Пока этих денег нет.
— Меня зовут Людмила Ивановна, я учитель русского языка и литературы, проработала в школе 35 лет. Представляю инициативную группу по созданию центра релаксации для учителей — с массажем, визажем и так далее. Мы решили помочь коллегам заняться собой, своей внешностью. Когда женщина чувствует себя женщиной, она и детям будет приятна, и себе. Программа у нас наработана, а вот помещения нет. Можете ли вы нам помочь?
— Людмила Ивановна, думаю, вам придется прийти в Департамент для разговора по существу. Кстати, у нас во вторник, 27 июня, на аппаратном совещании будет рассматриваться вопрос об эффективности использования клубов по месту жительства. Предварительная работа, которая нами уже проведена, говорит о том, что буквально тысячи квадратных метров в клубах используются не по назначению и неэффективно. В большинстве случаев эти клубы вообще не работают. Всего у нас 152 клуба по месту жительства общей площадью 22 тысячи квадратных метров с бюджетным финансированием 2,5 миллиона, и они практически работают процентов на 10–15. Все остальное — либо аренда, либо чей-то бизнес, а бюджет это все оплачивает. У нас много планов, но я сейчас не хочу о них распространяться. Имеется в виду не сокращение количества клубов, а наведение порядка, приведение детско-юношеских клубов по месту жительства в соответствующий вид — ремонт, оснащение тренажерами, если разговор идет о спортивной направленности, подбор квалифицированных педагогов, организаторов.
— Меня зовут Валентина Николаевна, я пенсионер, кандидат технических наук, работала на кафедре строительных конструкций академии городского хозяйства. Меня интересует, есть или нет закон о детях войны? Вы помните такой закон?
— Да, Валентина Николаевна, я не только помню, я его знаю, я его принимал вместе с другими народными депутатами в Верховной Раде, которые прекрасно понимали, что профинансировать на сто процентов этот закон в ближайшие годы невозможно. В этом году, например, было обещано профинансировать только одну из льгот, которая касается 25% скидки на коммунальные платежи. Ситуация такая, что Закон Украины «О социальной защите детей войны» вроде бы существует, а финансирования нет. Если честно, Валентина Николаевна, вы как человек здравомыслящий понимаете, что, к сожалению, этот закон принимался под выборы. Не будем уточнять, кто его инициировал (СПУ, Александр Мороз. — Прим. ред.). Поэтому такая ситуация. Может быть, и было искреннее желание помочь людям, но денег в бюджете этого и 2007 года нет. Потому что, если мне память не изменяет, общая его стоимость около 16 миллиардов гривен. Это похоже на существование «чернобыльского» закона, который сегодня финансируется всего на 30-35 процентов от запланированного. Будем надеяться, что через два-три года ситуация с финансированием улучшится.
— Владимир Владимирович, у меня год назад врачи убили 30-летнего сына в больнице на Баварии. Они убивали моего Диму, вымогая деньги. Обратите внимание на квалификацию наших врачей…
— Я вам искренне сочувствую… Вы знаете, следующий год будет годом медицины в Харькове. Это означает, что у нас появится множество новых медицинских программ и дополнительное финансирование. Я человек новый… то, о чем вы говорите, имеет место. Добрая половина лечебных учреждений, больниц, поликлиник сегодня пребывает в перманентных конфликтах. Вместо того чтобы заниматься организацией лечебного процесса, нам приходится проводить собрания, пытаясь примирить противоборствующие стороны. Не хотелось бы говорить о природе этих явлений, но это последствия постреволюционного и постизбирательного периода, желания влиять на кадровую политику, передел бизнеса, который присосался к лечебным учреждениям (это аптеки и другие платные услуги). Почему так случилось? Я бы не хотел говорить о каких-то морально-этических причинах, хотя никто не отменял клятву Гиппократа. У врачей должна быть совесть, а факты говорят о том, что требования об оплате выставлялись тогда, когда человек лежал на носилках и ему нужна была экстренная медицинская помощь. И родственники, мечась между врачом и больным, уже не выбирали, куда и сколько платить: главное — оказать медицинскую помощь. Поверьте, в этом направлении уже есть серьезные изменения. Я думаю, что новый главврач искоренит это в 4-й больнице скорой неотложной помощи. Сейчас мы занимаемся такими же проблемами в других больницах.
Я понимаю, что сегодня больницы без внебюджетных средств существовать не могут. Поэтому мы будем внедрять в Харькове опыт Николаева, Кировограда, Житомира, опыт Германии — так называемые больничные кассы. Это начало страховой медицины, когда здоровые люди накапливают на своем личном счете по пять-шесть-семь гривен в зависимости от условий уставных документов кассы. В моей Житомирской области порядка 37% всего населения — участники этих касс. Когда человек заболевает, не обязательно какой-то экстремальной болезнью, если он член больничной кассы, то не платит ни одной копейки. Несмотря на то, сколько у него денег на счете и сколько надо реально заплатить за лечение. Потому что больничная касса — она солидарная. Если на счете у нее 15 миллионов гривен, то таким количеством денег можно решать серьезные проблемы. Эта тема не нова для Харькова, но она здесь не приживалась. Не хочу грешить на главврачей, но они не поддержали эту практику. Видимо потому, что была альтернатива —
благотворительные фонды, достаточно бесконтрольные. Например, в день комплексной проверки следы благотворительного фонда в четвертой больнице исчезли — и физические следы, и документальные. Помещение было закрыто, проверять фактически было нечего. Хотя у нас есть косвенные доказательства — люди приносили корешки, на которых не было регистрации. Как использовались эти деньги, неизвестно. Мы, конечно, попытаемся расстаться со всеми этими благотворительными фондами. В то же время мы понимаем, что заработная плата врача сегодня абсолютно неадекватна — 470 гривен. Поэтому, если в бюджете 2007 года этот вопрос не будет решен серьезно и заработная плата врачам не будет увеличена, то говорить об искоренении мздоимства в больницах можно только в виде хороших пожеланий. Я думаю, что у политиков и парламента, который соберется с духом и начнет работать, тема повышения заработной платы во время принятия бюджета следующего года должна быть приоритетной.