Двадцать лет назад, в 1991 году, в Харькове было организована общество «Жители блокадного Ленинграда», которое все эти годы бессменно возглавляет Мария Фетисова.

Тогда в него входили 355 блокадников, сегодня их  на Харьковщине осталось  171 человек. Теперь оно называется «Блокадное братство».

– Блокадники – это замечательные люди. Несмотря на все пережитое, они до конца остаются порядочными людьми, – говорит Мария Фетисова. – Мы поддерживаем друг друга. Вот недавно одна наша блокадница перенесла операцию – возле нее дежурят наши, выхаживают.  Вмешиваемся, если проблемы с квартирой или с пенсиями, если кого-то обидели или у кого-то крыша течет. Хотя никто и никогда не слышал от блокадника, что ему тяжело. Только между собой делимся горестями. Мы же и хороним своих.

Родители спасали детей ценой собственной жизни

Обрушенные дома, ночные очереди за кусочком хлеба, застывшие в сугробах трамваи, фигуры блокадников, которые из последних сил тащат  детские саночки с телами умерших – страшная картина блокадного Ленинграда по сей день стоит перед глазами Марии Фетисовой.

Убедившись, что взять штурмом город не удастся, фашистское командование приступило к его планомерной осаде, которая 8 сентября 1941 года  превратилась в полную блокаду. Ленинградцам предстояло пережить 900 трагических героических дней и ночей...

Город беспрерывно обстреливали с земли и воздуха, забрасывали зажигательными бомбами.  Долго чадили Бодаевские продовольственные склады – сгорел запас продуктов. А  28 августа 1941 года в Ленинград пробился последний поезд с хлебом, вспоминает Мария Фетисова. В ноябре по карточкам выдавали 125 граммов блокадного хлеба, немного ржаной муки третьего сорта, а остальное составляли жмых, солод, обойный клей, целлюлоза, бумага...  К этому скудному пайку ленинградцы добавляли у кого что было: кожаные ремни, олифу, косметические кремы, губную помаду, детские присыпки. На складах находили лузгу от семечек, ели ее  и умирали от непроходимости. Все время хотелось есть, а по ночам снился хлеб.

– Ценой собственной жизни родители спасали детей, отдавали им свою долю. Моей маме было 39 лет. Она  слегла от голода и последние пять дней свой хлеб отдавала мне  и моему девятилетнему брату, – не может сдержать слез Мария Фетисова. –  Она предвидела, что умрет ночью, все говорила: «Не спи, дочка, не спи...». А я заснула. И сейчас, когда прихожу к маме на Пискаревское кладбище,  обязательно приношу свечку и кусочек хлеба... Отец работал на военном заводе. Как-то пришел домой переодеться и обратно уже не дошел – замерз по дороге. Лишь в 2007 году я нашла братскую могилу, где он был захоронен.

Страдали молча, умирали молча, хоронили молча

Новый 1942-й год ленинградцы встречали без мебели – все пожрали «буржуйки».  Не работали транспорт, канализация, водопровод, не было света. Стены квартир обледенели, люди спали в валенках, шубах, если таковые имелись. Укрывались чем только можно, но ничего не согревало. Умирали целыми семьями.

– А морозы стояли 30-40 градусов, – вспоминает блокадница. – Если человек упал – подняться он уже не мог. Того, кто пытался помочь – самого ожидала та же участь. Так и сидели потом рядышком не один день и не один месяц две замерзшие фигуры. Тогда не было слез, потому что горя было много, – была только боль.

В январе 1942 года ленинградцы вспомнили о сгоревших продуктовых складах. Туда ринулись в основном подростки.

– Мы собирались рано, еще затемно, брали саночки, кастрюльки, сечку(чем капусту рубят)  и по 3-5 человек отправлялись за 80 км на эти склады, – рассказывает Мария Петровна. –  Там пробовали землю на вкус, если она была чуть сладкая или жирная – потихоньку ее рубили, не забывая положить в рот комочек льда и пососать его как конфетку. По дороге домой встречались немощные женщины (не поймешь – молодые или старые), смотрели с завистью на санки, а некоторые просили: «Девочка, дай землицы пососать». Прокипятив землю с водой и процедив ее, мы получали  сладкий жирный отвар и пили его.

В марте 1942 года по Ладожскому озеру началась массовая эвакуация детей. Прошло столько лет, а перед глазами Марии Петровны до сих пор стоят изможденные детские личики, закутанные в тряпье и одеяла. Говорит, целые машины с детьми уходили под лед – проклятый фашист знал, что там дети, и делал все, чтобы разбомбить, расстрелять, уничтожить.

Страдали молча, умирали молча, хоронили молча

В мире нет кладбища, подобного Пискаревскому, где за одну зиму 1941-1942 гг. захоронены в братских могилах до миллиона блокадников.

Мария Петровна говорит, что лет десять ходила по всем инстанциям с просьбой помочь поставить на Пискаревском кладбище доску памяти погибшим блокадникам от харьковчан. Но ей отказывали, ссылаясь на отсутствие денег.

– А в  2008 году сюрприз нам преподнес  Михаил Добкин, будучи тогда мэром Харькова, –  улыбается Мария Фетисова. – 18 мая этот знак был установлен, мы не могли сдержать слез. Ведь все это время нас мучила совесть, что в дни блокады мы ничего не смогли сделать для своих родных и близких, школьных друзей, похоронили их не так, как надо было. Милые харьковчане! Если будете в Ленинграде – пойдите на «пискаревку», постойте  у 62-й мемориальной доски – это наша память. Не жалейте минут, остановитесь, помолчите, поклонитесь, положите цветочек. Мы будем вам очень благодарны.