Много лет назад собрались мы с друзьями за столом на сорок дней Высоцкого — помянуть всенародного артиста и горького певца всей нашей уродливой жизни. И как-то так получилось, что сама собой возникла застольная игра: найти что-нибудь такое, о чем бы НЕ написал Владимир Семенович. Выглядело это примерно так. Один из нас, врач-невропатолог, замечает: — О врачах не написал!.. А второй, математик, немедленно ему в ответ: — Ну конечно! А как же «Доктор действовал во благо, жалко, благо не мое?..»

Когда-то, давным-давно, если верить былинам и преданиям, врач, назначая пациенту лекарства, выписывал ему рецепт. Вверху на рецепте стоял штамп поликлиники или больницы, внизу — подпись врача, заверенная его личной печатью. Если лекарство на строгом учете, ставилась еще и треугольная печать или даже дополнительная подпись главврача с круглой печатью. А между — фамилия больного, название назначенного препарата и дозировка.
То есть в любом случае это был достаточно ответственный документ, который можно было предъявить где угодно, хоть в суде, для установления ответа на вопрос, кто, кого и чем «залечил».
Теперь все это выглядит несколько иначе. Вряд ли изменился порядок отпуска лекарств строгого учета, очень давно не имел с ними дела, а с лекарствами, которые попроще, стало принципиально иначе. Во-первых (то ли это стало немодно, то ли неприбыльно), теперь по одному лекарству назначают крайне редко. Если уж назначать — так «букет»! Конечно, внимательный врач, назначая этот букет, расскажет больному, что и зачем назначено. Он выстроит «иерархию важности» лекарств, поинтересуется, по карману ли сделанные назначения и в случае стесненности больного в средствах найдет, если это возможно, более дешевую альтернативу. Но на вопрос о том, сколько у нас внимательных врачей, Госкомстат ответа не дает. Раз, два… много!
А во-вторых, что касается рецепта, то он фактически отсутствует. Это просто бумажка — филькина, как говорится, грамота — с названиями лекарств, без штампа и подписи, без ваших ФИО и уж тем более — без печати и подписи. Кто кому? Все шито-крыто. И если у вас возникнут какие-либо претензии к сделанным назначениям… то вот вас двое — врач и вы — и выясняйте отношения хоть до мордобоя! Только к кому вы с вашими болячками пойдете в следующий раз?
Конечно, при идеальных отношениях вопрос о претензиях и способах их предъявления становится лишним, но будут ли они когда-нибудь идеальными?
Доктор, «действуя во благо», успокоил меня, что рака вроде бы нет, нацарапал на бумажке несколько названий и врулил ту бумажку мне. Я опасливо поинтересовался стоимостью. «Я не знаю… Недорого!»
Тем не менее куда попало я не пошел, пошел в аптеку, широко известную низкими (якобы) ценами. «Есть?» — «Есть». — «Сколько?» — «Сто пять». Немая сцена. Столько у меня на весь список не было предназначено. Но тут в мозгу что-то щелкает. И я задаю еще один, неожиданный для самого себя, вопрос: «Скажите, а нет ли у вас более дешевых аналогов?» «Есть. Тридцать пять. Это тот же препарат, но от другого производителя». Чувствуете разницу?
Несколько месяцев назад жена покупала ребенку от кашля сироп подорожника. Стоил он то ли шесть, то ли семь гривен. И вот на днях возникает та же проблема. «Пойди купи сироп подорожника». Иду. «Есть?» — «Есть. 22 гривночки». Знаете, шок такой… неслабый. Ведь аптека-то — та же самая, ближайшая, где чертов сироп недавно стоил шесть, то ли семь. Посмотрев на меня и поняв, что 22 гривночки ей с меня не получить, провизор разочарованно сообщает: «Есть по 12». И многозначительно: «Но от другого производителя. А за 22 — доктор Мом!»
У меня с одним давним знакомым общие беды — артрозы. А он издавна принадлежал к числу заметных в области «номенклатурных» фигур. Я сообщаю об этом не для того, чтобы набить цену ему или себе, а чтобы читатель понимал, что он всегда пользовался и ныне пользуется медицинскими услугами не совсем рядового уровня.
И вот недавно мы снова встретились.
— Ну как, Валерий Федорович, чем лечитесь?
— Да пока ничем. Я только недавно узнал, что появились препараты, восстанавливающие хрящи и даже костную ткань. Из рекламы узнал название — терафлекс. Но еще не знаю ни что это такое, ни цену — ничего!
— Что ж, одной дорогой идем. Только у меня уже целый список из четырех препаратов. Терафлекс в нем тоже есть. И я тоже ничего о них не знаю. Давайте я сейчас позвоню своему доктору, я ей доверяю, и она нам все расскажет.
Позвонил. Поговорил. Повесил трубку:
— Весь этот список…
Неторопливо и не без сожаления перечеркнул список крест-накрест.
— Все это — пустышки, которые никогда и никому не помогали. А советует она нам вот что… — Он взял чистый листок и каллиграфически аккуратно написал два названия: «структум» и «артрон-комплекс». — В порядке убывания идеалов. Вот это действительно помогает. Первое лучше, но оно и дороже. У них в больничном киоске упаковка стоит 190, хватает на месяц, и она говорит, что дешевле нет нигде. Сейчас мы это проверим — позвоним в самую дешевую аптеку… Ну вот, в самой дешевой аптеке структум стоит 228… Надо ехать и брать сразу на курс!
Но спешить я не стал. Во-первых, все-таки очень дорого, а во-вторых, — не совсем понятно, что такое «курс» — месяц, два, восемь? Кроме того, возникает вопрос об аналогах… Ведь в Конституции нигде не написано, что принадлежащему к «номенклатурным» кругам человеку нельзя втирать очки, вешать лапшу на уши и подвергать другим манипулятивным процедурам. А ну как «его
доктор» делает то же самое, что и «мой доктор»?
В общем, придя домой, я залез в Интернет. И, хотя недавно некий ученый муж в разговоре со мной лаял Интернет как источник информации, кое-какие интересовавшие меня вещи я выяснил. Поделюсь с читателем. Опытом.
Вся эта группа препаратов называется хондропротекторами. И вот что интересно: при приготовлении хондропротекторов, собственно, используются только два действующих химических соединения: хондроитина натрия сульфат, который оказывает хондростимулирующее, регенерирующее и противовоспалительное действие, и глюкозамина гидрохлорид, входящий в состав хрящевой ткани. При систематическом применении он противодействует прогрессированию дегенеративных процессов в суставах, позвоночнике и в окружающих мягких тканях. А еще уменьшает воспалительные проявления, боль и нормализует подвижность пораженных суставов.
Может быть, конечно, есть и еще что-то. Но на той глубине, на которую я копнул, ничего больше не обнаружил. Два их. Всего. И из этих двух различные фармацевтические компании составили с десяток лекарственных препаратов с различными названиями и с различной ценой. Ну, еще дозировка
варьируется.
Структум, например, — это от Pierre Fabre Medicament Production (Франция) — содержит только хондроитин (по 500 или по 250 мг); рекомендуемый начальный курс лечения — шесть месяцев; период действия после отмены три-пять месяцев…
Артрон-комплекс — препарат американский («Unipharm, Inc.» New York). Его состав: хондроитина натрия сульфат 500 мг + глюкозамина гидрохлорид 500 мг. Курс лечения должен быть не менее 6 недель; максимально полезное действие препарата проявляется после приема в течение двух-трех месяцев. Есть правда, особенности применения при заболеваниях почек и желудочно-кишечного тракта, но вообще говоря, с точки зрения медикаментозного воздействия он представляет собой, как это следует из написанного выше, большую ценность, чем структум. И больший интерес. Хотя стоит (на наших рынках) существенно дешевле.
Все остальные препараты, которые мне удалось найти в Интернете, — гораздо дешевле их обоих и представляют собой «вариации на темы». Например, терафлекс — это тот же артрон-комплекс, только число 500 надо два раза заменить числом 400. И вся разница.
На основании приведенных (и множества не приведенных: думаю, читатель без труда пополнил бы список) наблюдений складывается впечатление, что действия врача (пусть не любого, но весьма значительной их части) при назначении лекарств подчинены двум аксиомам:
1. Из всех возможных лекарств любимому пациенту следует назначить самое дорогое.
И
2. Из двух неравноценных лекарств ему же следует назначить не то, которое лучше, а то, которое дороже.
Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понимать: аптекарский бизнес — сверхприбыльный. Иначе в таком не очень-то людном месте, как улица Космонавтов, не стояли бы буквально рядом две аптеки. И не росли бы они как на дрожжах в разных местах, все новые и новые.
И впечатление такое, что значительная (если не основная) часть этого бизнеса построена на том, что нам стараются продавать только дорогие и сверхдорогие препараты, умалчивая о существовании дешевых…
В Уголовном кодексе можно прочесть дефиницию: мошенничество — это присвоение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
С точки зрения здравого обывательского смысла это и есть то самое, о чем, по большому счету, должна идти речь. Только доказывать это крайне сложно. И тогда возникает вопрос: не для того ли из обихода исчезла такая простая вещь, как рецепт, чтобы полностью устранить возможность доказательства? Давайте наконец-то честно скажем, что в обществе уже практически созрело представление о системе «врач-аптека» как о гигантском коллективном мошеннике, который иногда, конечно, лечит, но при этом вовсю пользуется нашей близорукостью и неосведомленностью для того, чтобы беззастенчиво чистить наши карманы.
Разговоры о том, что между врачами и аптеками существует взаимосвязь, в силу которой врачи «работают на аптеку», назначая дорогие лекарства, в обществе идут давно. Типа «аптеки платят врачам за лечение дорогими препаратами». Но до тех пор, пока автору не было видно простого, легального, тотального и безотказного механизма, способного обеспечивать такие выплаты, цена этим разговорам была у него нулевая и им суждено было оставаться устными словесными спекуляциями из числа тех, которым не место на газетной полосе.
Но в том-то и дело, что такой механизм есть, хотя я и не знаю, в какой степени он задействован. Если бы я был большим аптекарским бизнесменом, причем из тех, кто озабочен не столько проблемой помощи больным людям, сколько здоровьем собственного кармана, я бы часть аптекарских акций просто раздал врачам. А дальше сработал бы принцип «своя копейка дороже чужой сотни». Они бы, по большей своей части, совершенно добровольно и с большим энтузиазмом «работали на аптеку», чтобы увеличить свои дивиденды. Ибо «слаб человек».
Ну а если так, то тогда возникает вопрос о законодательном регулировании врачебной деятельности, пока что практически полностью отсутствующем. Законодатель должен определить, что врач обязан сделать, что он может сделать, а на что категорически не имеет никакого права в отношениях с пациентом. И тогда не будет вопросов.
Правда… Попробуйте потребовать удостоверение у подошедшего к вам милиционера, и вы увидите, как заиграют желваки под его скулами. Но с врачом все же проще — у него нет пистолета.
А пока этого нет, не впадайте в отчаяние и не спешите в аптеку — узнайте химический состав назначенного вам дорогого препарата и поинтересуйтесь аналогами. Это полезно для семейного бюджета. Особенно если он не безразмерный.