Существуют общечеловеческие универсалии, являющиеся «своими» для всех цивилизованных людей, несмотря на их частные национальные формы. Именно они (а не «национальные особенности охоты») освящают любое национальное и именно за них можно (и нужно) отдать жизнь, если она потребуется. Что и сделала лотарингская немочка Жанна д"Арк, смертью своей возвеличив... Францию!

На первый взгляд может показаться, что «национализм» и «нация» — понятия, родственные друг другу. Однако это не так или, по меньшей мере, не совсем так. Национализм — не отец нации, а ее несостоятельный ублюдок, ибо нации формируются не на этнических ценностях и приоритетах, а на идеях и идеалах. Есть великая американская нация, но нет американского этноса, как нет и лучшего опровержения националистическому тезису об этнических предпосылках нации.
Если же искать доказательства тому от противного, то самое очевидное — трагедия немецкого народа, в считанные годы утратившего свое место и культурное влияние в мире из-за того, что он оказался во власти собственного охвостья, навязавшего ему этнические приоритеты.
С точки зрения межнациональных отношений СССР не был идеальным государством. Это видно хотя бы из того, что он создал проблему наказанных народов, снять которую сможет только время.
Механистические подходы, практиковавшиеся КПСС в этой сфере, часто создавали поводы для обид и натянутости, существовал антисемитизм. Все это было, но был и оптимизм, который мой друг и коллега Феликс Иегудович Ицкович так объяснял в одном из откровенных разговоров: «Крайне важно, — говорил он, — что в советском законодательстве нет ничего, что могло бы хоть в малой мере оправдать ущемление одних людей другими, поэтому, сколько бы мы ни говорили о его лицемерии, все-таки оно своим существованием, пусть даже пассивным, работает в нужную сторону, и со сменой поколений все меньше будет оставаться этой скучной мерзости, называемой антисемитизмом. Вы же не можете отрицать, что он у нас носит не погромный, а ущербный, подпольный характер, он вынужден прятаться и маскироваться, хотя он, безусловно, существует. Совсем не так было в гитлеровской Германии. Там люди разных национальностей по закону не были равны...»
Мой старый друг абсолютно прав. Закон уже самим фактом своего существования призывает находящихся под его юрисдикцией людей к одним формам поведения и осуждает другие, — и в этом его направляющая сила. Конечно, живя в СССР, мы были знакомы с термином «национальные меньшинства», однако употреблялся он не в правовом поле, а вне его. Национализм находился вне закона.
Движение в сторону национализма началось еще в СССР с дружного принятия Верховными Советами союзных республик законов о языках, ущемивших права (не языка — о правах языков можно говорить не с большим основанием, чем, скажем, о правах кастрюль или автомобилей) русскоязычных граждан. Первый законодательный шаг к национальной розни, первый законодательный клин между людьми был сделан и забит на языковой почве. И мы все были свидетелями буквально мгновенно наступивших последствий. Впереди было время большого дерибана, и очень может быть, что этот клин был частью плана по ликвидации СССР — единственного субъекта права, который мог бы (обязан был!) этот дерибан остановить.
Часто можно услышать, что языковая проблема на Украине является надуманной. Это и так, и не так. Если говорить об отношениях между гражданами, то это так: они как разговаривали друг с другом на двух языках сразу, так и разговаривают. Один говорит по-русски, а второй — по-украински. Их это не смущало раньше, не смущает и теперь. Проблема лежит в другой плоскости — в плоскости отношений между гражданами и государством: лишая граждан возможности делать самостоятельный выбор, государство навязывает им свой. И вот уже языковая структура харьковских школ не соответствует предпочтениям граждан.
А дальше — больше. Однажды в троллейбусе я слушал, как рядом со мной трое мальчиков лет по 11-12 обсуждали, кто у них в классе полноценный украинец, кто — половинка, а кто — и вовсе полный чужак. И для них это — нормальная тема для разговора, ибо их отношение к национальности сформировалось в новые времена, новым государством, его нормативными актами, их терминологией и т. д., и т. п.
Если теперь говорить конкретно об Украине, то следующий шаг ВР Украины сделала 1 декабря 1991 г., приняв Декларацию прав национальностей. Ее текст ввел в правовое поле термин «национальные меньшинства», воспринятый последними как оскорбление, а часть 3 ст.1, запрещающую дискриминацию по национальному признаку, — как издевательскую казуистику, неявно предполагающую, что существуют «естественные» основания для дискриминации, преодоление которых требует особенной доброй воли и особых нормативных актов. В таком случае у людей определенного склада возникает желание эти основания поискать.
Между тем в тот момент действовала (с 7 апреля 1969 г.!) Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, принятая на ХХ сессии Генеральной Ассамблеи ООН, подписанная и ратифицированная Украиной как субъектом ООН. Часть 1 ее ст.1 гласит следующее: «В этой конвенции выражение «расовая дискриминация» обозначает какое бы то ни было отличие, исключение, ограничение или преимущество, основанные на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, целью и следствием которых является уничтожение или ущемление признания, использования или осуществления на равных основаниях прав человека и основных свобод в политической, экономической, культурной или в каких бы то ни было других сферах общественной жизни».
Действие этой Конвенции на территории Украины было подтверждено Законом Украины «О действии международных договоров на территории Украины»: «подписанные и надлежащим образом ратифицированные Украиной международные договоры составляют неотъемлемую часть национального законодательства Украины и применяются в порядке, предусмотренном для норм национального законодательства». За этими словами трудно заподозрить лицемерие, однако согласно пресс-релизу, распространенному тогда Харьковской правозащитной группой в связи с 50-летием Всеобщей декларации прав человека, международные соглашения по правам человека, подписанные и ратифицированные Украиной, не публиковались в официальных источниках и по этой причине не могли быть применены в украинских судах. Тем не менее самый факт их подписания и ратификации был важным шагом в этом направлении.
Дальнейший шаг к дискриминации людей по этническому признаку сделан в Конституции Украины, ибо ее ст.11 недвусмысленно делит граждан Украины на три категории — титульную нацию, коренные народы и национальные меньшинства. Дальнейшая детализация различий между ними предполагалась в нормативных актах, которые должны были быть приняты в развитие конституционных норм. И их проекты не заставили себя ждать.
В апреле 1997 года Кабинет министров внес на рассмотрение ВР проект (к счастью, так и не принятый) государственной концепции этнополитики, предусматривавший деление населения Украины на три категории: государствообразующую нацию — украинцев, коренные народы (крымские татары) и нацменьшинства, в число которых попадают и русские, составляющие 22 процента населения Украины. Эта концепция, будучи принятой Верховной Радой, окончательно закрепила бы различия в правовом статусе граждан различных национальностей — шаг, за которым последовало бы законодательное закрепление фактически уже имевшей место дискриминации русской культуры и русского языка. А в 1998 году Кабинет внес на рассмотрение ВР следующий шедевр — проект концепции образования национальных меньшинств в Украине.
Согласно этому документу, «к национальным меньшинствам относятся группы граждан Украины, которые не являются украинцами по национальности, проявляют чувства национального самоосознания и общности между собой». Для таких меньшинств концепция предполагала особый режим получения образования, включающий «овладение государственным языком в полном объеме на уровне требований государственного стандарта, использование учебников, допущенных Министерством образования Украины в переводе с украинского языка на языки национальных меньшинств», при этом, «начиная с 4 класса вводится двуязычное обучение или постепенный переход на преподавание всех предметов на украинском языке (т. е. и «двуязычного» на самом деле не было бы! — Прим. автора). Родной язык и литература изучаются как отдельные предметы во всех общеобразовательных учебных заведениях независимо от формы собственности». Причем «родной язык», по определению авторов «шедевра», — не тот, на котором говорят в семье, и не тот, который считают родным для своего ребенка его родители, — это национальный язык матери. (Не стоит строить иллюзий в связи с тем, что в украинском паспорте нет графы «национальность» — она есть в другом документе — в свидетельстве о рождении, в котором обязательно указывается национальность обоих родителей.) О высшем же образовании на языках «нацменов» речь вообще не идет! Более нелепое и бессмысленное языковое насилие трудно себе вообразить. И понятно, что направлено оно в первую очередь против русскоговорящих украинцев, ибо их в стране больше, чем этнических русских. Зачем, какие есть рациональные доводы в его пользу? Нет таких доводов и быть не может.
И это еще не все: образовательные блага «нацмены» могут получать не безоговорочно, а лишь при условии «цивилизованного понимания другими государствами культурных и образовательных запросов украинцев, проживающих за пределами Украины, и паритетного отношения к ним». Это означает, что украинское государство намеревалось сделать всех неукраинцев, являющихся гражданами Украины, заложниками «паритетного отношения» к украинцам, проживающим вне Украины. Конечно, нет ничего хорошего в том, что приезжающие в города из сел молодые люди часто не могут получить высшее образование на родном языке, но ведь меры, подобные описанным выше, направлены отнюдь не на расширение их возможностей — они скорее напоминают детски-вздорное «сведение счетов», к тому же, как правило, с людьми давно умершими.
Авторы подобных «концепций» очень любят ссылаться
на зарубежные аналоги и даже на акты международного законодательства, иногда выстраивающие якобы похожую логику. Однако эти ссылки, мягко говоря, не очень добросовестны: западная традиция понимает термин «меньшинство» совсем не так, как он понимается у нас (в широком смысле — в СНГ). На это обращает внимание директор Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН член-корреспондент РАН Валерий Тишков: «страны Запада считают меньшинствами прежде всего иммигрантские группы населения (шведы в Финляндии и шотландцы в Великобритании — это не меньшинства!)»
Вот так: согласно западной традиции, граждане не могут быть «меньшинством», и все вопросы относительно западного законодательства о меньшинствах снимаются, а пришлые иммигрантские группы действительно находятся в особом положении.
Но их статус меняется с приобретением гражданства. Кстати, и упомянутая Международная конвенция исключает из определения расовой дискримнации различия, делаемые национальными законодательствами между гражданами и негражданами, так что с точки зрения ее дефиниций Украина выглядит даже менее привлекательно, чем Латвия. Возвращаясь на минуту к термину «государствообразующая нация», уместно снова процитировать Тишкова: «Этнические общности — это очень подвижные коалиции людей, и они не являются ни субъектом самоопределения, ни основой государственности». Образовывать их или нет — решает само население территорий.
Что касается возможности апеллировать к уже упоминавшейся Международной конвенции, то прежде всего следовало бы получить ответ на вопрос: а действует ли она на Украине после принятия Конституции, ибо противоречит ей. С другой стороны, конвенция ратифицирована до принятия Конституции, а та же Конституция определяет, что закон не имеет обратной силы. Но Конституция — не совсем обычный закон и, возможно, может автоматически отменить ранее ратифицированные международные договоренности. Я не могу прояснить этот вопрос и не могу указать лицо или инстанцию, которые в состоянии это сделать. Необходимо бы ликвидировать эту опасную неопределенность, да вот только воли к этому что-то ни у кого не видно. Поэтому мы должны быть готовы к тому, что не только эта Конвенция, но и другие правовые документы, принимавшиеся в прошлом и являвшиеся бесспорным гуманитарным достижением, сегодня утратили силу на территории Украины.