В воскресенье мир отмечал День психического здоровья. Корреспондент «Вечерки» выясняла у главного психотерапевта Минздрава Украины Бориса Михайлова, чем хворает наше общество в целом.

Недавно знаменитый Анатолий Кашпировский в очередной раз побывал в Харькове. Деятельность Анатолия Михайловича окружена мифическим ореолом: его называют и психотерапевтом, и экстрасенсом, и целителем, и чуть ли не магом-волшебником. Однажды он создал беспрецедентную по охвату телеаудиторию, и хотя вокруг потом появилось немало толков — его сеансы по-прежнему имеют колоссальный успех. Возможно, подумалось мне, неиссякаемый интерес к массовому исцелению является лакмусовой бумажкой, которая определяет многие наши беды. За разъяснениями я обратилась к Борису Михайлову. Борис Владимирович в целом отозвался об Анатолии Кашпировском как о профессионале и талантливом человеке. О «таинствах» метода знаменитого целителя — потом, по случаю. Сейчас — о причинах его востребованности.
Украинская популяция продолжает оставаться в ситуации полной неопределенности — политической, идеологической, моральной, считает Борис Михайлов. В таких условиях Кашпировский и кашпировские просто не могут не быть. Анатолий Михайлович выпустил джинна из бутылки. Он врач, и то, что он делает, — это варианты психотерапевтического воздействия. А то, что он совпал в пространстве и во времени с тотальным феноменом регресса общественного бессознательного до архаического пещерного уровня — так получилось. А дальше процесс принял неуправляемый характер, вокруг этого стала подвизаться масса людей, и это великая беда.
— И разве только Кашпировский? А тоталитарные секты, всякие общества, имя им — легион. Это социальный заказ, — уверен Борис Михайлов. — Заблудшая душа ищет покоя, ждет, дабы кто-то хотя бы на несколько минут дал психологический костыль, чтобы перевести дух. Мы больны коллективной болезнью. Есть знаменитая китайская статуэтка — три обезьяны с закрытыми ушами, глазами и ртом. Мы сейчас все такие, потому что в рамках коллективного сознательного или бессознательного мы лишены ориентира, который Иван Павлов называл рефлексом цели. Это извечный вопрос: «Зачем мы?» Для человека самое страшное — не испытания как таковые, а тотальный штиль. Это абсолютно непереносимое состояние — неопределенности. Как только государство созреет до формирования национально-общественной доктрины — многие проблемы отпадут сами собой. Нужна ясная и понятная каждому члену общества цель, которая состоит, в конечном счете, в национальном возрождении, и конкретные пути ее достижения.
У нас на сегодня нет ни конечной цели, ни задачи, считает психотерапевт. Как только появятся другие социально-психологические феномены — национальная идея, ясная однозначная трактовка для рядового гражданина: кто мы есть, куда идем, что будет, в десятки и сотни раз уменьшится социально-психологическая неопределенность. А коль нет рациональных программ преодоления этого застоя — люди заняты оккультными, мистическими, незатратными видами деятельности.
Психических болезней, независимо от катаклизмов, всегда константное количество, но в застойный период поднимают голову «болезни от нервов». Как известно, в армии победителей раны заживают быстрее. А сейчас на болоте безвременья буйным цветом расцветают психосоматические болезни. На вопрос, что же нужно нашей психике для полного счастья, Борис Михайлов ответил:
— Для здоровья психики нужно немного. Прежде всего умение осознавать, что сама по себе жизнь и свое место в ней — наивысшее счастье и самое великое благо. Это нужно понимать, радоваться и пользоваться этим.