Гостья «Прямой телефонной линии ВХ» – харьковская поэтесса и переводчик Ирина Евса.
«Читатель стихов стал большой редкостью»
– Добрый вечер, Ирина Александровна. Как вы думаете, почему сегодня харьковчане не интересуются поэзией? Я помню, как наши родители упивались стихами, поэты были любимы публикой. Что же произошло? Мы так сильно огрубели и поэзия нам больше не нужна? Меня зовут Елена.
– Это интересный вопрос, который мне часто задают. Справедливости ради следует сказать, что к стихам охладели не только харьковчане. Поэзией вообще стали меньше интересоваться – как на территории постсоветского пространства, так и в других странах. К сожалению, такова действительность, и тому множество причин. Мне кажется, что стихи не читают не только потому, что люди огрубели. Хотя, конечно, в 90-е годы прошлого столетия нашим соотечественникам было не до литературы. Может быть, сегодня возможности визуализации благодаря телевидению и другим средствам вытеснили из жизни книги да и само чтение, а может, необходимо что-то изменить в системе образования -- например в части желания и способности учителей научить детей любить поэзию. Важно, чтобы у школьника не было к литературе отношения как к чему-то ненужному.
Многие люди сегодня относятся к поэзии как к прекрасной бесполезности и считают, что без стихов можно обойтись. Но тогда можно поставить вопрос еще шире: зачем современному человеку опера, живопись и искусство в целом? Я знаю немало людей, которые никогда не читали стихов – и это хорошие и неглупые люди. Но есть важное но. Мне кажется, что поэзия способна утончать человеческую душу. Ведь это сложный вид искусства, недаром его называют элитарным. Человек не просто читает стихи, а мыслит и развивается. Еще, думаю, что наши дети, которых мы упустили в непростые времена конца прошлого века, могли быть и другими, если бы не проходили вскользь в школе Толстого и Достоевского, а действительно знали бы и любили классику. Иногда я слышу, как общается современная молодежь. Я не против сленга и живого языка, но у меня такое впечатление, что ругань стала их обиходной речью. Поэтому, чтобы всерьез говорить о месте литературы в жизни наших людей, необходимо для начала поднять общий уровень культуры. Но и здесь следует быть оптимистом. Как сформулировал Андрей Вознесенский: «Я так считаю. А кто не смыслит – ходи в читальню. Есть у поэзии и эта миссия, я так считаю».
Будем надеяться, что у поэзии появится больше читателей. Пока же стихи читает в основном тот, кто их пишет. Думаю, что подлинных читателей и любителей поэзии сегодня гораздо меньше, чем поэтов.
– Так, может, в XXI веке поэзии не будет?
– Замечательный поэт Александр Кушнер еще 20 лет назад написал: «Стихи — архаика. И скоро их не будет». Но, думаю, все не так печально, ведь поэзию за все время ее существования хоронили не раз. Древнеримский историк Тацит в свое время писал, что Рим движется к катастрофе, потому что поэты перестали наставлять граждан, а только развлекают. Возможно, и сейчас поэты находятся в таком же примерно положении. Чтобы их знали, они должны развлечь публику определенной манерой чтения и прочими эксцентричными вещами. Но не хочу быть мрачным пророком, давайте верить, что этот период, когда поэзия вытеснена чем-то другим, все же когда-нибудь закончится.
«Поэты пишут только о любви»
– Мое почтение, Ирина Александровна. Меня зовут Николай Гаврилович. Я интересуюсь поэзией, но приобрести книги современных авторов сегодня очень тяжело, так как в Харькове их мало где продают. Почему так происходит?
– Потому что сейчас поэты в основном издают стихи за свои деньги и продают эти книги только на презентациях и выступлениях. В магазины сборники стихов берут с большой неохотой, считается, что они слабо продаются. Но в том, что в городе возникла такая ситуация, виноваты мы все. Неужели харьковчане – не патриоты своего города? У нас есть площадь Поэзии, и, если вы помните, когда-то там находился магазин поэзии. Это был небольшой магазинчик, где всегда можно было приобрести литературные новинки, в том числе и книги харьковских поэтов. Может быть, общественности стоит объединиться и попросить нашу власть восстановить магазин поэзии на одноименной площади.
– Как вы думаете, должно ли государство защищать и поощрять поэтов?
– Конечно. Например в Англии – стране с давними литературными традициями сегодня обеспокоились тем, что поэтов стало мало. Поэтому англичане обеспечили творческим людям государственную поддержку. Это и выплата стипендий, и организация всевозможных поездок, и льготы при издательстве книги и т. п. В Туманном Альбионе понимают, что для возрождения литературы нужно поддержать конкретного автора.
– Здравствуйте, вас беспокоит Марина. Ирина Александровна, мне кажется, что ваши стихи очень личные, скажите, о чем на самом деле ваши произведения?
– Дело в том, что в советское время, если хотели кого–то из поэтов поругать, говорили, что у него интимная лирика, личные стихи и т. д. Этого в свое время я наслушалась предостаточно. Конечно же, все стихи – личные, иными они и быть не могут. Но о чем они, должен размышлять не автор, а читатель. Одному будет казаться, что это о нем; другому они, возможно, будут абсолютно чужды. О чем мои стихи? Как писала Юнна Мориц: «О жизни, о жизни — о чем же другом? Поет до упаду поэт». А еще о любви, ведь это – великое и всеобъемлющее чувство. И о смерти – ведь от нее, увы, не отвертеться.
– Скажите, а ваши стихи переводят на иностранные языки?
– Да, мои стихи переводились на украинский, немецкий, армянский, польский и литовский языки. Как-то меня разыскал профессор одного американского университета. Он прочитал подборку моих стихов в журнале «Знамя» и попросил разрешения перевести их на английский.
– Здравствуйте, меня зовут Татьяна. Ирина Александровна, я знаю, что вы сочиняете детские стихи. Подскажите, с какой литературой, по вашему мнению, стоит знакомить ребенка дошкольного возраста? Дело в том, что сегодня тяжело ориентироваться в современных авторах, к тому же я не уверена, что это качественные произведения.
– Татьяна, я не считаю себя большим экспертом в вопросах детской литературы, хотя опыт переводов и написания детских стихов у меня есть. Всего у меня вышло несколько книжек для детей: «Свинкины ботинки», «Теремок» и другие. Но я, как и вы, задаюсь этим вопросом, поскольку выбираю книжки своим внукам и внукам моих друзей.
Сейчас действительно появилось много детских произведений невысокого качества – эти бесконечные серии про ведьмочек и так далее. Считается, что девочкам это нравится, но я не думаю, что такие тексты способны сделать ребенка умнее и добрее. Вы, наверное, замечательная мама, если задаетесь таким вопросом. Например, от некоторых родителей я не раз слышала, что мир жесток и прагматичен, дескать, пусть ребенок готовится к нему с детства. Это звучит странно и кощунственно. Уверена, что детей необходимо воспитывать на принципах гуманности и любви. А когда ребенок вырастет, сам разберется, по какой дороге ему пойти. В целом, мне кажется, что лучше всего знакомить ребенка с уже проверенными временем произведениями, зная, что они точно не принесут ребенку вреда. Это народные сказки, Шарль Перро, Александр Дюма, Марк Твен, Майн Рид, Маршак, Чуковский, Агния Барто и другие. Ведь сегодня дети действительно получают много негативной информации, им не хватает добра, тепла и сострадания. Нам не следует забывать о последствиях воспитания, ведь все, что ребенок впитает с ранних лет, когда-нибудь мы обязательно получим обратно.
Переводимое произведение сначала нужно полюбить
– Добрый день, меня зовут Ольга. Ирина Александровна, узнала, что вы переводили Шекспира, и хочу поинтересоваться: вам не страшно было браться за это дело после Пастернака? Как проходит такая работа?
– Конечно, после Пастернака и Маршака за переводы великого англичанина было браться не просто – вы правы. К слову, я переводила, не всего Шекспира, а только некоторые его сонеты, фрагменты пьес. Вообще, браться за любые переводы большого поэта всегда страшно – боишься не донести чего-то важного, что есть в оригинале, перевести его хуже, нежели это сделали твои великие соотечественники. Поэтому ты не можешь просто сесть, по-деловому закатать рукава и начать «выдавать тексты». Нужно полюбить произведение, чтобы потом эта любовь читалась и в твоих переводах. Как правило, на такую работу я какое-то время настраиваюсь, изучаю историю жизни автора и той эпохи, в которой он жил. Тогда его тексты становятся для меня близкими и понятными. Здесь важны любые мелочи, вплоть до условий быта и культурных особенностей страны. Потом я пробую найти нужный ритм и интонацию, которые, как мне кажется, соответствуют этому поэту. Как правило, за переводы я сажусь с утра, когда голова свежая. И для меня очень важно, насколько мне близок поэт, которого я перевожу. Если случается это счастливое совпадение, работа дарит настоящее счастье. С таким наслаждением я переводила «Песнь песней» Соломона, сонеты Оскара Уайльда, рубаи Омара Хайяма.
– А какими языками вы владеете?
– Я знаю английский, немного польский, а также белорусский и украинский. Чтобы переводить зарубежную поэзию, иногда не обязательно быть полиглотом. Существует хорошая традиция – работа с подстрочными переводами. Это когда носитель языка или языковед, образно говоря, делает дословный перевод, а поэт-переводчик обрамляет его в стихи, сохраняя образную систему и смысл стихотворения. Мои переводы античных поэтов и Омара Хайяма появились в содружестве с замечательным лингвистом Александром Шапошниковым, который знает 15 языков, в том числе фарси, древние и мертвые языки.
– Ирина Александровна, здравствуйте, это Сергей беспокоит. Я читал, что у вас оригинальное хобби – вы собираете игрушки и фигурки свинок. Как родилась идея коллекции?
– Случилось это несколько десятилетий назад. К хрюшкам своим я отношусь с нежностью, хотя и ворчу временами, что свиньи – наравне с книгами – скоро выживут меня из квартиры. Сколько у меня в коллекции предметов, я и сама не знаю: наверное, счет идет на сотни. Это игрушки, чашки, ручки, картинки, подушки, полотенца… Есть даже свинка из жемчуга – ее мне подарила моя подруга, а также картина, которую написал замечательный художник Виталий Куликов. Называется она: «Кормление кабанчика». Коллекция постоянно разрастается, а самое обильное пополнение происходит в год Свиньи.
А началось все по воле случая. Однажды в гостях у подруги я увидела, как мне показалось, необычайной красоты игрушечную свинку, и мне захотелось такую же. Несмотря на мои осторожные намеки, подруга подарить мне ее не захотела, и я начала поиски такой же игрушки в тех городах, где бывала. И усилия мои были вознаграждены. А потом мои друзья из разных стран стали привозить мне всевозможных свинок. Так и образовалась эта коллекция.
Личное дело
Ирина Александровна Евса родилась 15 октября 1956 года в Харькове. Школу окончила в Белоруссии. Училась на филологическом факультете ХГУ им. Горького. В 1987 году окончила в Москве литературный институт им. А.М. Горького. С 1978 года – член Национального союза писателей Украины. Член международного Пен-клуба. Поэт, переводчик. Автор одиннадцати поэтических книг. Перевела для издательства «Эксмо» стихи Сафо, гимны Орфея, «Золотые стихи» Пифагора, свод рубаи Омара Хайяма, гаты Заратустры, «Песнь Песней» Соломона, псалмы Давида.
Лауреат премии Международного фонда памяти Б. Чичибабина, премии «Народное признание», лауреат конкурса «Литературный герой», лауреат премии журнала «Звезда». За сборник стихотворений «Трофейный пейзаж» награждена Международной литературной премией имени Великого князя Юрия Долгорукого.
Есть сын Евгений, который живет в США, где работает переводчиком и воспитывает троих детей.
Лауреат премии Международного фонда памяти Б. Чичибабина, премии «Народное признание», лауреат конкурса «Литературный герой», лауреат премии журнала «Звезда». За сборник стихотворений «Трофейный пейзаж» награждена Международной литературной премией имени Великого князя Юрия Долгорукого.
Есть сын Евгений, который живет в США, где работает переводчиком и воспитывает троих детей.