Максим Горький пишущих людей называл «инженерами человеческих душ». Это правильно, хотя и несколько высокопарно. Да и почему только «пишущих»? Образ этот можно отнести ко всем, кто в силу своих профессиональных занятий обращается к внутреннему миру человека, влияя на него, формируя его, черпая из него собственное вдохновение. И якобы банальность, вынесенная в заголовок, на самом деле таковой не является.
Только вот в понятие профессионализма часто включается некая ремесленническая бесстрастность, благоразумное равнодушие к делаемому делу. Чего, мол, ради заработка рвать себе сердце — второе не купишь. Если речь идет только о деньгах, если слово, бухгалтерски сосчитанное, и есть цель, то я согласен — плюнь на все и береги здоровье. Но если слово не есть цель, а лишь средство ее достижения, если за ним не только хлеб насущный, но и «промыслы души», то тогда все иначе. И когда оно отзывается резонирующей на твою мысль мыслью другого человека, это большая радость.Личное
Недавно я получил письмо, доставившее именно такую радость. Была в редакции мысль его опубликовать, но погибла ввиду его очень большого объема. Написал его Вениамин Климович, писатель-фантаст пока что не очень широко известный, но рассказы его бывали отмеченными первыми местами на конкурсах фантастики, так что у него еще все впереди. «С интересом прочитал Вашу статью в «Вечерке» под названием «Конструкторы будущего» и уже собрался было написать Вам письмо, однако обстоятельства притормозили эту идею — и, как оказалось, на пользу, поскольку за это время «Вечерка» опубликовала «Осквернителей прахов». Возможно, Вам покажется странным, но эти две статьи не просто перекликаются друг с другом, они теснейшим образом взаимосвязаны».
Да, это правда. Взаимосвязаны не только эти две мои статьи, но и многие другие. Это не секрет. Я был среди тех, кто в 1990 году «пошел во власть» и вынес из этого «хождения» чувство глубокой вины перед голосовавшими за меня людьми. Что обещали и что получилось? А получилось так, «как будто женщина ждала ребенка, а Бог ей кинул хромого идиотика».
Но, будучи «во власти», я изнутри видел, как она функционирует, я размышлял об обществе и многое понял в его «устройстве». И приобрел (недорого!) наивную идею-фикс: надо объяснить людям, что к чему, и, когда они поймут «все это», мы все вместе буквально на следующих выборах дружно опрокинем вранье и воровство, ставшие господствующим образом жизни общественных верхов. Тогда я стал писать как бы некую книгу и пишу ее до сих пор. И публикую почти непрерывно. К сожалению, оказалось, что попытка что-то «объяснить всем» — это крик в пропасть. Ответа нет. Попытки личности изменить массовое поведение людей — неблагодарное занятие. Но пытаться делать это все равно надо, потому что альтернатива пониманию многих — лишь насилие со стороны некоторых. Пути эти многократно испытаны и известно, что в их конце — лишь зияющие бездны небытия.
Мышление и социум
Вениамин Климович тоже пытается осмысливать «устройство общества» и законы, управляющие идущими в нем процессами: «Начну, пожалуй, издалека — с форм мышления человека. Однако, поверьте, «далекость» эта лишь кажущаяся. В самом деле, та самая «толпа», «биомасса», «общественное сознание», которыми манипулируют политики, складываются ведь из мыслящих индивидов. И то, как мыслит большинство, можно называть мышлением данного социума на данный исторический момент — именно этим мышлением и манипулируют «вожди»!» — пишет он. Климович пытается поставить в однозначную связь между собой господствующие в обществе формы мышления с уровнем и формами его социальной организации. Я не сомневаюсь в том, что связь между ними существует, но все же не столь однозначная. Конечно, предметное мышление (низшая его форма, рассматривающая объекты изолированно, без учета всех существенных частей и связей между ними, внешних и внутренних) первобытного дикаря не может обусловить парламентскую республику, но вовсе не факт, что развитие форм мышления влечет за собой вполне определенное развитие форм социальной организации — «от худших к лучшим». Развитие форм мышления может носить опережающий характер.
Но может ли носить опережающий характер развитие социальной организации? Если иметь в виду естественное течение социальных процессов, отрицательный ответ очевиден.
Правда, тип социальной организации может быть заимствованным. И тогда начинается приспособительное взаимодействие между «низшими» формами мышления и «высшими» формами социальной организации, в результате которого возникают их взаимные деформации. В частности, что касается социалистической (коммунистической) формы организации — плода западной, а не русской теоретической мысли, то была попытка позаимствовать ее у Запада, но форма эта попала на такую ментальную, определяемую специфически российским мышлением, почву, что получилось не просто плохо, а катастрофически плохо. Интересно, что в предисловии Энгельса к английскому изданию «Манифеста Коммунистической партии» 1888 года он подчеркнул особую роль эволюционных процессов в социальном развитии. Интересно и то, что этот перевод с немецкого, сделанный под непосредственным руководством Энгельса, заканчивается лозунгом «Трудящиеся всех стран, соединяйтесь!», далеко не равноценным лозунгу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Вряд ли этот факт был известен рядовым членам КПСС.
Раскол в душе
Современное украинское общество и его власть — плоть от плоти того, что было создано большевиками. Просто из известной формулы «отобрать и поделить» выпала ее вторая часть. Точнее, ее выбросили. Потому-то, цитирую Климовича, «никакие попытки правительств (вроде нынешних прибалтийских) не смогут уничтожить коммунизма — как никакие запреты и насилие не смогли остановить христианство. Неслучайно ведь и ставшее регулярным появление таких государственных деятелей, как Уго Чавес или Лукашенко, с которыми «старый порядок» борется, обратите внимание, в первую очередь именно экономическими средствами, тогда как в борьбе с «анахроническими режимами» (по крайней мере, так заявляется) вроде «монархической» диктатуры Хусейна допускается применение военной силы».
Вряд ли можно сомневаться в том, что по своим политическим и экономическим формам нынешняя пресловутая «трансформация» тоже носит характер заимствования у Запада и тоже попадает на почву более ранних местных форм массового (да и индивидуального) мышления. И взаимодействие этих двух факторов, помимо всего прочего, приводит еще и к расколу.
О том, что Украина — расколотая страна, говорят и пишут очень многие. Но до сих пор никто не провел линию раскола так, чтобы с ней можно было без большой натяжки согласиться. А линия эта, в сущности, отнюдь не географическая. В связи с этим снова процитирую письмо Климовича: «Наш нынешний президент, как вы пишете в статье «Конструкторы будущего», «имеет имидж глубоко верующего человека, христианина». Да, это соответствует самому распространенному типу мышления, поэтому данный имидж воспринимается, в общем, положительно. Однако монотеизм не соответствует «высшему» мышлению — которое... ВУЗами развивал в нас Советский Союз! Слишком многие люди имеют высшее образование, то есть обучены понятийному мышлению, чтобы мы были «по большому счету христианской страной». По той же самой причине, когда президент говорит об «идее, объединяющей нацию», он говорит об этом втуне — национализм соответствует мышлению, которое пока еще достаточно широко используется нашим социумом, но не соответствует мышлению «наиболее продвинутой» части общества. Обратите внимание, что в Законе «О голодоморе» президентский вариант «геноцида украинской нации» был заменен на «геноцид украинского народа»: коллективное мышление парламента оказалось, таким образом, совершеннее мышления президента и его «оточення». И далее: «Общность» же Виктора Андреевича Ющенко — «братья, кумовья, племянники, любі друзі, односельчане малой родины» — соответствует еще более раннему мышлению социума, поэтому для него лично, возможно, переход к «национальной» тематике и есть шаг вперед, однако для всей Украины это уже не ориентир, поскольку большинство наших граждан считает себя народом, а не нацией… Потому, не выйдя очень далеко за рамки своих убеждений, Виктор Андреевич не сможет стать президентом всей Украины, оставшись, в лучшем случае, президентом одной нации, в которую не попадут ни русские, ни татары, ни евреи, ни прочие нации и национальности, представители коих являются такими же полноправными ГРАЖДАНАМИ Украины, как и «самоосознающие себя нацией украинцы».
Я был бы рад согласиться с автором цитаты в том, что «большинство наших граждан считает себя народом, а не нацией», но, к сожалению, не имею для этого неопровержимых оснований. И оснований этих я не вижу не только для украинцев, но и для людей вообще. Крайние формы национализма постепенно становятся серьезной угрозой для многих обществ.
Возвращение к инстинктам
Перед человечеством как биологическим видом изначально стояли задачи двух сортов. Первый их сорт — это задачи освоения окружающей среды, такие, как добыча пропитания, защита от хищников или неблагоприятных погодных условий. Они для своего успешного решения требовали объединения людей в большие сообщества: чем больше, тем лучше. Поэтому даже древний человек — животное стадное. Но существовали и задачи другого сорта — более, кстати сказать, старые, которые лучше решались за счет раздробленности. Такой, например, была задача эффективного противостояния эпидемиям. Вид, живущий раздробленно, для них менее уязвим. Специалисты наверняка увидят и другие задачи. Мудрая природа разрешила эти противоречия, развив у людей с одной стороны — инстинкты родства, а с другой — дав им (еще более древний) инстинкт групповой самоизоляции. Эта естественная ксенофобия в глубокой древности была биологически оправданной. В совокупности два инстинкта породили родоплеменную организацию вида — нечто промежуточное между его предельной консолидацией и предельной раздробленностью.
Потребность в групповой самоизоляции формирует у каждого из индивидуумов разделяющий взгляд на мир, подчиненный принципу «мы и они», «свои и чужие». С точки зрения современности, наверное, вряд ли возможно придумать что-нибудь более деструктивное для человеческих взаимоотношений. Тем более что с ростом народонаселения исчезла сама физическая возможность изоляции, а человек изобрел новые средства решения старых задач.
Весь опыт освоения окружающей среды, все доводы рассудка говорят в пользу того, что «человек человеку — друг, товарищ и брат». Ну, если даже не брат, то, по меньшей мере, — хотя бы не волк! Отсюда — идеи Объединенных Наций, глобальных и региональных рынков, всемирных коммуникаций и т.д. Но когда наступают критические для всех времена, в некоторых человеческих душах вспыхивает паника, и она выносит на их поверхность в первую очередь мерзость ксенофобии, крайние формы эгоизма — древнейшие пещерные инстинкты.
Ну почему это не лучший в мире народ, спрашивают они, владеет третью всех природных богатств планеты? Надо отобрать. А как отобрать? И начинается моральная подготовка: кто-то «сшивает» в одну противоестественную целостность коммунизм и фашизм (они ведь не хотят, чтобы было «для всех», они хотят для себя), другие начинают строчить статьи, что-де и фашизма никакого не было, что фашизм — это миф НКВД, и что Освенцим для пропаганды построили русские гебисты. Непонятно, правда, как они собираются перечеркнуть Нюрнберг. Но они найдут какой-нибудь кривой способ. И все для того, чтобы у «не лучшего народа» (а какой, скажите, лучший?) отобрать славу победы над фашизмом да чтобы как-то отбелить собственный дух вражды и ненависти и собственную интеллектуальную несостоятельность перед лицом глобальных вызовов.
А мне-то что, скажет кто-то. Я отвечу словами, прозвучавшими 400 лет назад. Они принадлежат Джону Донну: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и также, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе».