Семья волонтеров утверждает, что приглянувшегося им мальчика в обход всех норм и процедур собираются отдать чете иностранцев. Тогда как в службе по делам детей обвиняют в нечестности самих волонтеров. Кто прав в этой истории, а кто виноват — разбирается прокуратура.

Преподаватель одной из харьковских школ Татьяна стала волонтером областного дома ребенка №3, что на улице Амосова, в декабре 2016 года. Тогда, впервые посетив детдом вместе с волонтерской группой, она даже и не думала ни о каком усыновлении. Цель была одна — просто помогать деткам. Однако в процессе общения с ребятишками один из воспитанников — пятилетний Саша — буквально запал Тане в душу.

«Это мой ребенок — и точка!»

— Он из Донецкой области, с оккупированной территории. В 2015 году Харьковский областной дом ребенка принял 45 детей от двух месяцев до пяти лет, которые были эвакуированы из Артемовского детского дома. Часть малышей уже забрали назад донецкие, кого-то усыновили, а 16 деток остались в Харькове. Среди них — и наш Саша, — рассказывает Татьяна.

Как-то она показала фотографию малыша своему мужу — тот тоже не смог устоять: «Хочу познакомиться с этим мальчишкой!». И в следующий раз они наведались в детский дом уже вместе.

— После этого муж буквально «сошел с ума»: «Это мой ребенок — и точка! Я его уже люблю! Давай его усыновим», — рассказывает Татьяна. — Не скажу, что это было простое решение — прежде чем пойти на такой шаг, я все тщательно обдумала. И по мере того как продолжалось наше общение в Сашей, уверенность в желании его усыновить укреплялась. Я даже удивлялась, как он похож на меня, а характер — точно, как у мужа. Пошли к главному врачу детского дома — мол, хотим усыновить этого мальчика, посоветуйте, что нам делать. Она говорит: «Поскольку Саша поступил с оккупированной территории, у него еще нет статуса сироты или ребенка, лишенного опеки, а без этого усыновить малыша невозможно. Но он должен вот-вот получить такой статус». А пока порекомендовала нам стать на учет как потенциальным усыновителям в службе по делам детей.

Супруги так и сделали. Собрали пакет необходимых документов, справки, прошли медобследование и уже через три недели состояли на учете в службе по делам детей сначала в Киевском районе (по месту жительства), а потом — в областной.

Как гром с ясного неба

— Есть определенная процедура: когда ребенку присваивается статус — его анкета на усыновление должна в течение месяца находиться в районной службе по делам детей (в данном случае — во Фрунзенском районе, по месту нахождения дома ребенка). И усыновить его могут только кандидаты в усыновители этого района. Если таковых нет — данные о ребенке передаются на областной уровень. Если из жителей области желающих не нашлось, анкета передается на межрегиональный уровень, то есть его могут усыновить люди со всей Украины и только после этого — иностранцы, — говорит Татьяна. — Состоим мы на учете, ждем, когда нашему мальчику дадут статус, позволяющий его усыновить. А тем временем периодически навещаем малыша — очень уж мы к нему привязались...

И вдруг — как гром с ясного неба: 6 апреля супруги узнают от одного из волонтеров, что к Саше уже приходят иностранцы, которые намерены его усыновить, — со всеми документами, в сопровождении переводчика.

— Мы, конечно, в шоке: как так?! — продолжает Татьяна. — Оказывается, статус Саше присвоили еще в январе. Нас же об этом в известность не поставили. Более того,  получается, что в областной службе документы этого ребенка от нас просто скрывали — в базе детей на усыновление, которую нам показывали, его анкеты не было вообще! Я уверена, что все это делалось только с одной целью — чтобы была возможность продать его за доллары. Нам в администрации дома ребенка намекали, что можно ребенка купить, но мы не восприняли намек всерьез — а по факту оказалось, что это действительно так! Мы написали заявления в Харьковскую областную прокуратуру и Генпрокуратуру Украины, где изложили факты: то, что областная служба по делам детей скрыла от нас данные о статусе ребенка, что нам намекали на приобретение ребенка за деньги, что американцы нарушают регламент общения с ребенком — его увозят за пределы детского дома без представителя службы по делам детей, что категорически запрещено законом. И сейчас мы пытаемся привлечь внимание общественности к этой ситуации, чтобы мальчика не увезли за границу в обход закона. У нас есть приоритет национального усыновления, и мы хотим бороться за этого малыша до конца.

Волонтерская общественность Харькова встала на сторону супругов Татьяны и Влада, распространив их историю в соцсетях.

— Никто не имеет ничего против иностранного усыновления. Мы будем рады, если заграничная пара выберет себе любого другого ребенка и отвезет его в край страховой медицины и калифорнийских бассейнов. Но не Сашу, который бежит на руки к отцу (то есть Владу. — Прим. ред.), и не путем «у кого больше денег, тот и прав», — пишет на своей странице в «Фейсбуке» волонтер Катруся Бережная. — События развиваются слишком стремительно, и нужно успеть предотвратить непоправимое.

Вопрос об усыновлении иностранцами на местном уровне не решается

Между тем службы по делам детей считают обвинения в свою сторону незаслуженными.

— Ребенок действительно находился на учете как подлежащий усыновлению в службе по делам детей Фрунзенского района, где на него была заполнена анкета и присвоен соответствующий статус. А волонтеры были зарегистрированы  как потенциальные усыновители в Киевском районе — соответственно, не имели доступа к анкетам детей Фрунзенского района. При этом ни один из потенциальных усыновителей, которые стояли на  очереди во Фрунзенском районе, усыновить Сашу не решился, поскольку у мальчика достаточно серьезные проблемы со здоровьем. Через месяц его анкета попала уже на региональный, то есть областной уровень, где по закону должна находиться в течение года и только потом передаваться на республиканский уровень. Но случай с Сашей — предусмотренное законом исключение: анкеты деток с таким диагнозом, как у него, одновременно с областным, сразу же попадают на республиканский уровень, что предусматривает и международное усыновление, — объясняет начальник Управления служб по делам детей Харьковского горсовета Александр Малько. — И направление иностранцам на усыновление ребенка выдается уже не на местном уровне, а Департаментом по усыновлению Минсоцполитики.

По словам Александра Малько, с этим направлением иностранцы приезжают в детский дом, где происходит знакомство с ребенком в присутствии представителя районной службы по делам детей (в нашем случае — Фрунзенского района). Если контакт с ребенком установлен, документы в норме — иностранцам на местном уровне выдается заключение о целесообразности усыновления малыша. Они едут с этим заключением и пакетом документов обратно в министерство, которое уже дает свое заключение, можно ли усыновить ребенка.

— После этого иностранная чета со своим пакетом документов и двумя заключениями — нашим и министерским — идет в суд и уже служители Фемиды решают, давать им разрешение на усыновление или нет. В случае с Сашей дело  до суда пока еще не дошло, — говорит Александр Малько. — Так о какой продаже детей может идти речь, если вопрос об усыновлении украинских детей иностранцами вообще на местном уровне не решается!

Почему от волонтеров скрывали информацию?

В свою очередь, начальник Службы по делам детей ХОГА Ольга Шевченко уверяет: Сашина анкета в областной базе детей на усыновление, безусловно, была, но супруги Татьяна и Влад не имели к ней доступа, поскольку в это время на первичном уровне уже происходил процесс знакомства с ребенком потенциальных усыновителей — граждан Украины.

 — Четыре пары в порядке очереди получали направление на знакомство с ним. А если идет процесс знакомства — мы не даем направление другим претендентам и не предоставляем информацию о ребенке. Поэтому, естественно, никто информацию и не давал — а вдруг после знакомства с предыдущей парой начнется процесс усыновления... Такова процедура, прописанная в законе, — говорит чиновник. — В моей практике был похожий случай: батюшка с матушкой помогали в больнице и решили усыновить брошенного ребенка. Стали на учет как потенциальные усыновители, но когда до них дошла очередь — малыша уже усыновили. Я до сих пор помню, как плакала эта матушка.

Сейчас, по словам Ольги Шевченко, ситуация с усыновлением Саши тщательно изучается.

— На уровне областной службы я все перепроверила — наличие уведомлений, что шел процесс знакомства с ребенком, наличие анкет, которые супругам-волонтерам показали на тот момент, и они расписались. Кроме того, отправлены соответствующие запросы в районные службы по делам детей, где пара, а также ребенок состояли на учете, — говорит Ольга Шевченко. — Когда будет собрана полная информация, можно будет обсуждать более детально. Пока еще есть вопросы.

А вопросы, действительно, остались: например, почему после того как все четыре потенциальных усыновителя — граждане Украины, познакомившись с Сашей, отказались от его усыновления, анкета мальчика, минуя Татьяну и Влада, попала к чете иностранцев?

Мухи — отдельно, котлеты — отдельно

Чиновники считают, что волонтеры изначально пошли не совсем законным путем: потенциальный усыновитель не должен и не может становиться на учет с целью усыновления уже выбранного конкретного ребенка, если он не является родственником.

— Возникает вопрос: на каком основании Татьяна и Влад вообще подошли к этому Саше? Если вы общаетесь с ним как волонтеры — то вообще не имеете права претендовать на него, а если как кандидаты в усыновители — то должно быть направление на знакомство. Вы поймите: детский дом — это не магазин, а ребенок — не игрушка: нельзя без направления соответствующей службы вступать с ним в контакт. А если ты волонтеришь, то мухи — отдельно, котлеты — отдельно: волонтер и потенциальный усыновитель — это два разных человека. А наша недоработка заключается в том, что мы не донесли до них информацию обо всех тонкостях процедуры усыновления, что породило неправильное восприятие ситуации, — добавила Ольга Шевченко.