Пьеса А.Н. Островского «Доходное место» сценической судьбой не обижена. Возьмем, к примеру, постановку начала прошлого века в Киевском стационарном театре с блистательным составом актеров-корифеев Николаем Садовским, Иваном Марьяненко, Еленой Петляш — спектакль, решенный традиционно. А для контраста припомним одну из лучших ролей в театре Андрея Миронова — Жадова в раннем, но уже скандально нашумевшем крамольным звучанием спектакле М. Захарова. По-детски незащищенный перед уродливым прагматизмом общества А. Миронов-Жадов через весь спектакль проносил тему неизменности бунта «детей» против «отцов»…

Всегда был любим А.Н. Островский и в Харьковском академическом русском драматическом театре. Из недавних постановок вспомним пронизанный волшебной интонацией настоящего патриархального русского театра спектакль «Последняя жертва», в котором играли Евгений Лысенко, Ольга Сидоренко и Алексей Фатеев. Масштаба постановки, право же, не умалял даже тот факт, что ее осуществили на скромной сцене ДК, где театр размещался в конце прошлого века. Видимо, памятуя о преемственности, главный режиссер театра русской драмы Александр Барсегян вновь обратился к Островскому. 

Из известных постановок «Доходного места», не скрою, спектакль А. Барсегяна, бесспорно, и по духу, и по букве ближе к первому — к реалистической и психологической киевской постановке. Пьеса жизни — так определил жанр спектакля сам Александр Барсегян. Концентрация режиссерской идеи пришлась в спектакле на перекресток судеб Жадова — молодого бунтаря, который, несмотря ни на какие сомнения и преграды, твердо решает идти по выбранному честному пути, и Анны Павловны, персонажа, вроде бы не играющего роли в развязке конфликта, но в концепции спектакля отвечающего не менее значительной миссии. Едва не растоптанные идеалы, внутренняя свобода Жадова будто контрапунктом оттеняются трагической судьбой жены его дяди Анны Павловны. 

Писаное панно (художник Ю. Тарасов), изображающее уголок патриархальной Москвы с маковками церквей, палисадниками и мещанскими улочками, служит скорее настроенчески-психологической установке зрителя — в этом спектакле все будет сыграно «от автора», без переносов действия в сегодняшний день и вызывающих режиссерских экспериментов с формой. Место действия же помогает переменить в спектакле поворотный круг, который, однако, служит не только иллюстративной цели. 

В прологе именно вращение круга дает возможность вглядеться в застывшие фигуры — пробразы персонажей, которые через минуту заживут в спектакле. В финале же, как будто в послесловии, по замыслу А. Барсегяна, в безмолвном «омузыкаленном» вращении круга зрительскому взгляду предстает только сжавшаяся в кресле фигура женщины — Анны Павловны (актриса Наталья Паницкая), одинокой и растратившей все силы в борьбе с судьбой. 

В новом спектакле заявил о себе в полный голос молодой актер театра Владимир Маркович, сыгравший главную роль — Жадова. Уже внешним обликом напоминая эдакого мрачного, всего «из углов», ершистого разночинца — ниспровергателя старого уклада жизни. И не вина актера, думаю, в том, что из-за невысокого роста, по-юношески сложенный Жадов не выглядит абсолютным триумфатором в конце спектакля. Времена пафосных монологов, рождавших в зале встречную волну сопереживания, канули в Лету, и сегодня зритель все чаще прикрывает свое разочарование в жизни циничным смехом и самоиронией. Припоминая одну из последних московских постановок по Островскому «Ва-банк» в театре «Ленком», нетрудно увидеть, что режиссер там нарочно избегает патетики автора, меняя жанр, переакцентируя события и характеры. Александр Барсегян остается последовательным в психологической реализации жанра «пьеса жизни». Нет персонажа в спектакле, который не работал бы на раскрытие концепции. Роль Вышневского, сыгранная Александром Васильевым, является, пожалуй, лучшей из созданных им за последние годы. Мощный, буквально подавляющий своей непоколебимостью (способствует такому впечатлению и белый сюртук, который придает фигуре монументальность) в начале спектакля, его герой даже после финансового и морального краха продолжает ассоциироваться с грозной силой, противостоящей Жадову. 

Вообще, династийность явно пошла на пользу спектаклю. С искрометным огнем, смакуя каждую фразу, ракурс и мастерски заинтриговывая зрителя подтекстом, играет свою Кукушкину жена Александра Васильева Ангелина Филиппова. В то время, как их юной дочери Дарье преодолеть актерскую неопытность помогли именно сценические обстоятельства: в спектакле она предстала в роли дочери Кукушкиной Юлии. 




























Молодежь в новом спектакле А. Барсегяна прозвучала как никогда ярко. Красивая, наивно-бесхитростная, но опасно бытовая Поленька, жена Жадова, в интерпретации Елены Кудрявцевой — то зло, которое тем и сильно, что таковым себя не осознает. Евгений Сафонов в роли Белогубова предстал эдаким бесхребетным, каучуковым существом, при одном взгляде на подобострастно-карьеристскую ухмылку которого возникает физическое ощущение липкости. В небольшой роли трактирного слуги запомнился подчеркнутым ощущением своего места в концепции режиссера — лакея, который безмерно счастлив всем угодить — Владимир Частников, совсем недавно пришедший в коллектив пушкинцев.
Из старшего поколения актеров — Михаил Тягниенко в роли Юсова — раскрыл очередную грань «маленького человека», создав образ в таком родном для него трагикомическом ключе. 

Пожалуй, наиболее запомнившейся по своей яркости, переполненности непосредственной радостью от игры прозвучала в спектакле сцена гульбы чиновников. Трактир предстал в спектакле ярмаркой меркантильных интересов и тщеславия, где каждый не скрывает преследуемой цели. Вот только запросы от жизни бывают разные. Трактирный половой за счастье почитает рубль на чай, а ушлый чиновник спит и видит раздобыть себе место подоходней. Вот потому-то ритмо-пластическое решение сцены, хмельной пляс и нестройная, но устрашающая песня чиновников, ассоциируются с безумной, фантастической вакханалией вокруг подчеркнуто дистанцированного, одиноко противопоставленного Жадова. 

Премьера «Доходного места» в театре им. А.С. Пушкина подтвердила, что одна из наиболее социальных и одновременно человечнейших драм А.Н. Островского и сегодня остается актуальной. Ведь, как и прежде, покупаются и раздаются в угоду своекорыстным интересам влиятельные должности, предаются собственные идеалы, громко разоблачаются, но украдкой сходят с рук преступления. Вот только показалось, что при всем сходстве реалий пьесы Островского и сегодняшней жизни, с преображением Жадовых доводится встречаться все реже и реже.