Закончился призыв в армию. Каково им теперь там, домашним мальчишкам? Любому человеку кардинальные изменения в жизни даются нелегко. Армия же, безусловно, переворачивает с ног на голову прежнее беззаботное житье-бытье бывших школьников и студентов. Они сталкиваются с серьезной проблемой адаптации, и особенно часто — в последние годы.

Главная психологическая проблема нынешних парней при вступлении в армию, по мнению специалистов, — неумение подчиняться. В общем, это вполне объяснимо. Лет эдак «надцать» назад с подчинением было куда проще: детишек «строили» с пеленок. Октябрята стройными рядами вышагивали в пионеры, затем в комсомольцы. Классы именовались по-военному — отрядами, а школы — дружинами. Линейки с рапортами тоже приучали к организации и порядку, игры в «войнушку» — «Зарницы» — настраивали на боевой лад. Даже повседневная одежда была почти форменной, одинаковой у всех по фасону и расцветке и не выделяла из толпы. Лозунг «единица — ноль» стремления выпячивать свою неповторимость тоже не прибавлял. Сказали: «Надо» — ответили: «Есть!» Стало быть, смена одного стандарта другим — пионерского отряда на роту в армии — особого дискомфорта не вызывала.
Поутихли и разговоры на популярную не так давно тему-страшилку, перекрывавшую по актуальности все проблемы и потребности, — «только б не было войны». Дети не играют в «наших и немцев» и даже в «наших и американцев». На смену вечному тревожному ожиданию войны пришло ожидание того, что наши чада будут жить лучше и богаче, чем мы. Для того чтобы им в жизни достались не последние роли, мы раскапываем в них таланты, восхищаемся ими, воспитываем в них лидеров и бунтарей. Учителя с непререкаемым авторитетом и стилем «начальник — подчиненный» тоже постепенно выходят в тираж.
Нынешнее поколение совершенно свободно и в одежде, и в мыслях.
Все бы хорошо, но вот птица вольная попадает в армию, где ее надобно не просто приручить, но главное — приучить к беспрекословному подчинению. И как теперь быть армии, каким образом построить в шеренги цвета хаки всю эту массу жаждущих воли мальчиков с их неповторимостью, яростным нежеланием слиться с толпой и подчиниться кому бы то ни было, и тем более незнакомому крикливому дяде? Естественно, особенно ретивый новобранец тут же бросает вызов: «А ну-ка, укротите!»
По мнению начальника психиатрического отделения Харьковского базового военного госпиталя Вячеслава Заворотного, сегодняшняя молодежь относится к армии примерно так же, как к учебе в школе или вузе, полагая, что отношения в армии будут строиться по тому же принципу: учитель — ученик. Грань между гражданкой и жизнью военного не кажется значительной. Поэтому, когда обласканное родителями дитя, еще не остывшее от дискотек и не забывшее о других прелестях молодой жизни, переступает порог воинской части — это уже становится для него немалым стрессом. Человек резко попадает в совершенно другую жизнь: оказывается в огромном чужом коллективе, вынужден носить форму, подчиняться строго заведенному порядку. На «личное» времени практически не остается. Необходимость жить по распорядку многим дается тяжко, и особенно в первые месяцы службы.
«Молодые люди, — считает Вячеслав Заворотный, — недостаточно понимают, что такое армия и что от них требуется. И не только молодые люди, но и их родители. Человек, подписывая военную присягу, не вдумывается в ее смысл и поэтому не понимает, что обязан прежде всего беспрекословно выполнять приказ старшего начальника. Требования уставов, командиров часто воспринимаются в штыки». В результате получается конфликт между только-только прибывшими на службу и их командирами. Это оборачивается тем, что прежде чем выполнить приказ, солдаты иногда предпочитают сначала обсудить его. Возникают даже обиды и подозрения: а почему именно к нему предъявляются такие требования?
К армии легче приспосабливаются сельские мальчишки, и так было всегда, утверждает Вячеслав Заворотный. Армия — это работа, а сельским парням к физическому труду не привыкать. Ранний подъем, хождение строевым шагом, уборка территории, наряды по столовой, работа с техникой практически не ломают прежнего быта. Даже однообразная еда для них не в тягость — ведь в прошлой, гражданской жизни у них было куда меньше изысков в еде, чем у городских.
В армии пробовать человека «на зуб» обычно начинают на третий-четвертый день. Психологическая же ломка происходит, как правило, в первые три месяца пребывания на службе. В этот «перестроечный» период может развиться типичная, по словам Вячеслава Ивановича, невротическая реакция адаптационного периода службы. Она проявляется в раздражительности, тревоге, бессоннице, плаксивости, подавленности.
Трудности адаптации связаны не только с неумением подчиняться начальству, но и с трениями между молодыми солдатами и старослужащими. В этих смешанных коллективах, как правило, лидирует тот, кто служит дольше. Хотя если новобранец морально силен — он имеет все шансы на успех. На мой вопрос, ценится ли в армии физическая сила, Вячеслав Иванович ответил, что сила духа куда важнее, потому что бывает так, что маленький, хиленький солдатик может издеваться над великаном с заячьей душой.
«Раньше старослужащие сильно давили, — говорит начальник психиатрического отделения военного госпиталя, — потому что помнили, как были молодыми и их тоже заставляли «летать» — заправлять за старослужащими койки, делать в нарядах основную работу за себя и «за того парня», если их назначали вместе со старослужащими. Теперь ситуация явно изменилась к лучшему: за последние полгода к нам в отделение ни один человек с жалобами не поступил. Это объясняется тем, что уменьшился срок службы, сократилась армия, и сейчас военнослужащие срочной службы на виду, и к ним относятся внимательнее. Важно и то, что офицерам подняли зарплату и еще поднимут. Когда офицеру платили скудно, а на его шее сидела вся семья, о службе мало думалось. Офицеры ломали голову, где еще заработать денег».
Сложности с армейской адаптацией, утверждают специалисты, в основном зависят от специфики характера самого человека. Трудно служить людям с холерическим темпераментом. Им сложно подчиняться, они физически не выносят приказного тона, а в армии разговор между подчиненными и начальником все-таки идет в приказной форме. Беспрекословно выполнять приказы готов не каждый. Тем не менее, по словам Вячеслава Заворотного, бывают начальники, которые, замечая лидера, предоставляют ему неформальное (а то и формальное) лидерство: производят в должность командира отделения или замкомандира взвода, дают звание сержанта или старшего сержанта. Такое счастливое совпадение позволяет избежать конфликта между лидером и его начальством.
Сложно адаптироваться к армии человеку впечатлительному, ранимому, физически ослабленному или пришедшему в армию с уже имеющимися психическими расстройствами. «Иногда при призыве в армию скрываются болезни, в том числе и психические расстройства, — рассказывает Вячеслав Иванович. — Но на службе они могут проявиться более выраженно, чем на гражданке, и в результате военнослужащие срочной службы попадают к нам на лечение. Потом возвращаются в воинские части и стараются адаптироваться дальше. Но если такие расстройства принимают затяжной характер и мы прогнозируем, что парни не смогут служить дальше, мы увольняем их домой».
Сейчас, по словам Вячеслава Заворотного, в армии происходят перемены. Работа офицеров меняется: их подход стал менее стереотипным. Офицеры теперь обязаны с каждым солдатом побеседовать индивидуально, чтобы помочь адаптироваться. Последние два-три года при воинских частях есть военные психологи и юристы. Сейчас в армии очень уважительное отношение к религии: военнослужащих могут повести в церковь или пригласить в часть священника. Тем не менее, уверен Вячеслав Заворотный, в армии мягкое отношение невозможно — иначе не будет армии как таковой. Армия должна соблюдать принцип единоначалия и строгую дисциплину.