Пьяные «разборки» в российской армии давно стали делом привычным: то очередной нетрезвый сержант сделает из новобранца калеку, то вооруженный автоматом солдат, перестреляв товарищей, сбежит из воинской части… Но чтобы пьяные офицеры забили до смерти рядового, да не где-нибудь, а в элитном подразделении космодрома!.. Такого Россия припомнить не может.

Что ж, возможно, для кого-то тема «космического» пьянства и стала откровением. Но только не для нашего корреспондента! 

А как же — «сухой закон»? 

Действительно, на днях суд приговорил к 11 годам лишения свободы офицера и к 14 годам — прапорщика за то, что до смерти забили солдата. Пикантности истории добавляет тот факт, что инцидент произошел в элитных ракетных войсках на космодроме Плесецк.
Нетрезвым капитану и прапорщику случайно попались на глаза трое солдат. Им показалось, что рядовые возвращались из «самоволки». В воспитательных целях солдат избили, не стесняясь в выборе средств. «Воспитывали» кулаками, ногами и ремнями так усердно, что аж пряжка на ремне сломалась! 

Когда один из солдатиков потерял сознание, отцы-командиры бросили его на ночь… в вольер с собаками. И лишь на следующий день беднягу отправили в поликлинику. Но было слишком поздно — из-за полученной накануне тяжелой черепно-мозговой травмы парень скончался. 

Наряду с естественной реакцией на произвол — возмущением — встает и вопрос: неужели «горькую» пьют на службе даже ракетчики?! Ведь в их руках — такое оружие! Может быть это — единичный случай? Ведь не было же прецедентов… 

Но в том-то и дело, что и случай не единичный, и прецедентов — хоть пруд пруди. И не только в Плесецке, который в свое время именовался как космодром Мирный. Пили по-черному даже на знаменитом Байконуре! Причем именно в те годы, когда там ковалась космическая слава СССР — в начале 60-х годов прошлого века. И горькую правду об этом мне поведал служивший там офицер-харьковчанин. Наших земляков, проходивших службу на космодромах Советского Союза, было немало. 

Раньше пили, чтоб не сойти с ума… 
В те годы на космодроме Байконур снабжение было отвратительным — не хватало даже картошки. В достатке имелись лишь консервы да хлеб. 

Столбик термометра не опускался ниже 50-градусной отметки. Изнемогающие от жары люди спали, завернувшись в мокрые простыни! 

Проблемой обустройства хоть какого-то досуга офицеров и солдат политработники не занимались. Они пошли по самому легкому для себя пути — запрещали все виды развлечений и устраивали постоянные проверки. Практиковались постоянные «разносы» провинившимся. Руководству полигона было наплевать на то, что в условиях глухомани молодые ребята попросту спивались. А пили от безысходности: телевизоров не было, фильмы, которые крутили в клубе, все давно знали наизусть, выбор книг в библиотеке был скудным. Посему любые развлечения так или иначе были связаны со спиртом. 

На полигоне действовал «сухой закон» — в жилой зоне даже пиво не продавалось. Зато в распоряжении офицеров имелись… тонны спирта. Но утонченная душа жаждала качественных напитков! Ездить за ними приходилось аж на железнодорожную станцию Тюратам, к вагонам-ресторанам. Поезда стояли всего несколько минут, потому водку, коньяк и пиво разбирали в лихорадочной спешке, совершенно не успевая считать деньги. Очередь выстраивалась гигантская! А так как транспорт на станцию не ходил никакой, за спиртным приходилось топать целых 8 км. Вот и придумали находчивые лейтенанты использовать в качестве «такси»… ослов! Начальство об этом, конечно, знало. Сами на ослах не ездили — опасались, но заказы подчиненным давали. 

Глупо было вводить «сухой закон» там, где имелись тонны спирта-ректификата, из которого можно делать водку. На полигоне в большинстве лабораторий всегда стояли 20-литровые канистры со спиртом. Куража ради офицеры, бывало, даже мыли им руки — «чтоб потом было что вспомнить…» 

За столом никто никого не заставлял пить спирт. Существовала присказка (она не распространялась на водку и коньяк) — передававший флягу обязательно говорил принимавшему: «Спирт — дело добровольное». 

Офицеры спирт не любили — от него утром болела голова, чувствовалась слабость. «Пили через не могу». Но это было пустяком по сравнению с фирменным коктейлем авиаторов под названием «Ликер шасси». Одним из его компонентов являлась тормозная жидкость! Эту гремучую смесь пили, в основном во время Великой Отечественной войны. 

В самые тяжкие времена, как говорится, «на безрыбье», байконуровцам доводилось пить казахскую водку «Арак». По воспоминаниям офицеров, этот вонючий кошмар приходилось глотать буквально с заткнутым носом — запах был даже хуже, чем в туалете. Дело в том, что для приготовления водки по старинному рецепту казахи использовали… табак. Однако сами они «Арак» не пили, называя его «ослиной мочой». 

Возвращаясь из отпуска в воинскую часть, офицеры сутками сидели в вагоне-ресторане — напивались впрок родной «Столичной». 

По признанию офицеров, в те годы пили, чтобы не сойти с ума. 

…Как видим, проблема не нова. И хотя нынче на полигонах недостатка в товарах и развлечениях нет, алкогольная преемственность — налицо. Остается надеяться, что под руку пьяной братии не попадется «роковая» пусковая кнопка. 

В мире электроники существует такое понятие — «защита от дурака». Мысленно обращаясь к Плесецку, так и хочется добавить: «от пьяного дурака»!